|
Однако в Дании сильна питейная традиция. И это вряд ли учли экспериментаторы. Там и школьник простой не считает зазорным нажраться пару раз год, без боязни, что его кто-то осудит: друзья, родители, воспитатели. Молодые девушки шестнадцати лет пьют в Дании гораздо больше, чем их сверстницы из других стран. И ни у кого из них не возникает чувства вины. Свой эксперимент датчанам надо было проводить не у себя на родине, а, скажем, в России, где укоренилось чувство вины за питие. Какой процент носителей гена «пить за компанию» в России неизвестно, зато известно, что все поутру каются. Это появилось у россиян не сегодня. Об этом сообщают нам, в частности, писатели — представители дореволюционного критического реализма. То ли у Горького, то ли у Короленко есть рассказ о купце, который устраивал жуткие кутежи в «Яре», чуть ли насильно, созывая на них всех окрестных выпивох. Он кутил обычно дня три, а потом каялся: лежал целый день в церкви, распростершись перед иконами. Какой ген программирует такое поведение? Чем не подставной актер для провоцирования пьющей публики? Жалко только, во времена Короленко не было скрытых камер. Да и не нужны они, и так все ясно. — Не желаете ли коки? — Спасибо, мы поколемся!О программирующем значении социальной среды говорят и исторические факты: помнится, Петр, наш царь, велел батогами бить тех, кто не шел в кабак и отказывался от пития. Если так стоит вопрос, то в самом деле «грех не выпить». А взять наркотики — «команды» их употреблять не было в советское время, а кололись и нюхали их кто? Правильно — диссиденты, которые желали показать, что они с этим строем не имеют ничего общего. Да и достать наркоту в советское-то время было проблематично. А теперь, когда налажен сбыт, то, естественно, предложение рождает спрос. А довершает дело пропаганда: ребята, вы ни в коем случае не ходите в ту черную комнату и не смотрите, что там; ни в коем случае… Из чувства противоречия молодежь и ломанулась. Дело тут не столько даже в России, поотставшей за годы советской власти от употребления наркотиков по западному образцу. Дело в другом: в мировой наркополитике. Вот, к примеру, недавно и вовсе всплыли неприглядные факты. Исследовательницей Конни Браам были «раскопаны» в архивах и опубликованы сенсационные данные. Вот о чем вещала она недавно на радио «Свобода». Оказывается, во время первой мировой войны в Амстердаме процветала фабрика, изготовляющая из привозных боливийских листочков коки кокаин. Фабрика была основана Колониальным банком и поначалу производила чай, кофе из привозного сырья, потом почти полностью переключилась на производство кокаина. Им снабжали все воюющие армии Германии и Антанты. Возникает вопрос: как в центре Европы такое могло быть? А вот так! Конечно, не без директивы высоколобых европейских сановников. Браам намекает, что к этому делу были причастны представители монарших домов Европы. Нидерланды тогда соблюдали нейтралитет и были идеальным местом для производства и распространения кокаина. Дела шли настолько успешно, что фабрика не без помощи чиновников разбила на Яве огромные плантации привозной боливийской коки. И вскорости яванская кока затмила боливийскую, и спрос на последнюю упал. — 113 —
|