Антирак груди

Однажды в воскресенье, ожидая начала курса радиотерапии, я сделала очередную и, возможно, самую серьезную ошибку. Тогда я страдала от предменструального напряжения, мои груди были болезненными и комковатыми. Чем больше я их ощупывала, тем больше мне казалось, что опухоли в них повсюду. Наконец, в отчаянии, я позвонила в больницу. За столь краткое время мой хирург не имел возможности назначить мне встречу, и меня осматривал другой врач. Я не знала, что среди медиков есть сторонники мастэктомии и сторонники лампэктомии с радиотерапией. Также я не знала, что врачи одной команды могут придерживаться противоположных взглядов (хотя среди ученых такое бывает часто). Доктор, который меня осматривал, в отличие от моего хирурга, ратовал за мастэктомию. Он безапелляционно заявил, что мой рак, неинвазивную протоковую карциному, следует лечить мастэктомией. В противном случае, сказал он, через три месяца я умру. Он отстаивал свою позицию даже под сильным давлением и расспросами моего мужа. Этот врач недавно закончил исследования на тему классификации рака груди для получения степени кандидата наук, и его рекомендация основывалась на сделанных им открытиях. (Я всегда с подозрением относилась к ученым, которые посвящают жизнь описанию и классификации; предпочитаю тех, кто стремится понять фундаментальные процессы. И тогда мне следовало об этом вспомнить.) Муж счел доводы врача неубедительными и попытался уговорить меня не обращать внимания на его слова. После консультации мне было страшно; казалось, ради детей (им тогда было шесть и тринадцать лет) я должна выбрать мастэктомию.

Встретившись со своим хирургом, я настояла на операции, хотя не решилась сказать, почему вдруг передумала. До сих пор не знаю, почему я поверила не ему, а его коллеге. Страх и паника рождают реакции, изменяющие поведение, и рациональный человек начинает вести себя, словно испуганный ребенок. Мне надо было попросить больше времени на раздумья. Не знаю, что бы произошло, последуй я совету своего хирурга, – возможно, мои проблемы с раком были бы решены.

Мастэктомия – традиционный метод лечения рака груди, а утрата столь значимой части женского тела – один из самых больших страхов, связанных с заболеванием. О раке молочной железы рассказывается еще в текстах Древнего Египта, где его лечили прижиганием пораженной ткани. Мастэктомия появилась во времена Возрождения благодаря Андреасу Везалию, фламандскому анатому. В XIX веке хирурги начали детально описывать случаи заболевания раком груди. Из этих документов следует, что даже те, кому была сделана операция, имели довольно высокую вероятность возвращения рака в течение восьми лет, особенно если поражались подмышечные лимфатические узлы. (Необходимость наблюдения за лимфатическими узлами впервые отметил французский доктор Ледран в конце XVIII века.)