|
Из всего сказанного можно заключить: эффект плацебо замешает все лекарства, но проявляется это в разной степени. Действительно, многие выдающиеся врачи считала, что история медицины есть, по сути, история эффекта плацебо. Еще Уильям Ослер заметил, что гомо сапиенс отличается от других млекопитающих своей страстью к лекарствам. Если посмотреть, какие целительные средства были в моде в разные века, то мы узнаем еще об одном качестве, присущем роду человеческому, — способности вынести «натиск» тех или иных лекарств. Ведь в разные времена и в разных странах для их приготовления использовали помет, порошок, получаемый из мумий, опилки, кровь ящериц, сушеных гадюк, сперму лягушек, глаза крабов, морские губки, рог носорога и части кишечника жвачных животных. Размышляя над этим зловещим списком и лечебными процедурами, которые в свое время пользовались таким же успехом, как и самые модные сегодня лекарства, доктор А. Шапиро пишет: «Можно только удивляться, как врачи сохраняли уважение и почет, в течение тысячи лет прописывая бесполезные и зачастую опасные средства». Вероятно, люди тогда были способны противостоять вредному воздействию ненужных лекарств и преодолевать те болезни, для лечения которых они были выписаны, потому что врачи давали им также нечто куда более ценное: уверенность, что эти лекарства принесут выздоровление. Пациенты обращались к врачу за помощью, верили, что врач им поможет, — и он действительно помогал. Люди по-разному чувствительны к плацебо. Раньше предполагали, что человек с низким интеллектом больше подвержен воздействию плацебо. Однако доктор Г. Голд на Корнуэльской конференции терапевтов в 1946 году опроверг эту теорию. Многочисленные исследования позволили ему утверждать: чем выше интеллект, тем больше эффект плацебо. Использование плацебо неизбежно вызывает некоторые внутренние противоречии. Хорошие взаимоотношения врача и пациента необходимы для выздоровления. Но что происходит, когда один из равноправных партнеров скрывает что-то от другого? Если врач скажет правду, то плацебо не подействует. Если он солжет, то, возможно, подорвет отношения, построенные на доверии. И здесь возникает вопрос, затрагивающий медицинскую этику: в какой ситуации оправданно отсутствие полной откровенности со стороны врача? В безнадежных случаях неразумно и даже безответственно добавлять к страданиям человека отчаяние, поэтому врач замалчивает правду. А как быть с наркоманией? Сейчас некоторые врачи используют плацебо как заменитель, пытаясь отучить пациентов от наркотиков. Наркоман реагирует на плацебо так же. как на кокаин или героин. Мучительное желание получить сильнодействующее вещество удовлетворено, но организм не «оплачивает» яд. Можно ли продолжать такое лечение, скрывая от пациентов истину? Более того, этично или (что еще важнее) разумно ли поддерживать веру пациента в лекарства? Врачей, не поощряющих стремление пациента обязательно получить рецепт, становится все больше. Именно потому, что они прекрасно знают, как легко приучить человека — и физиологически, и психологически — к лекарствам, даже в конце концов и к плацебо. — 25 —
|