|
Гештальтисты провели множество лабораторных опытов по субьективному восприятию и выбору, сознательному и бессознательному, фигуры и фона. Вот две такие классические двойственные фигуры, которым наблюдатель может придать тот или иной смысл в соответствии со своей внутренней интенцией — или помимо нее! Кстати, замечу, что ваза, разделяющая два человеческих профиля, стала общепринятым символом Гештальт-психологии и, соответственно, иногда, используется как символ Гештальт-терапии. Таким образом, никакой наблюдаемый феномен сам по себе не является объективной реальностью. Значение имеет целостное взаимодействие между самим феноменом и окружающей его в данный момент средой — то есть наблюдателем. Какое нам дело до «объективности»: ведь она — не наша собственная реальность. Перлз говорит: «Я пишу на столе. Согласно современной физике, он представляет пространство, состоящее из миллиардов подвижных электронов. И, тем не менее, я действую так, будто стол — прочный. В научном плане стол имеет иное значение, чем в плане практическом. Для меня, в моем актуальном поле деятельности он является элементом, представляющим прочную мебель...» (Перлз Ф. Эго. Голод и Агрессия. Дурбан, 1942). Итак, наше исследование должно быть направлено не на вещи (или на людей), а на Связи между вещами (или людьми), ибо смысл проявляется из контекста в той же мере, что и из текста.
Глава 2 ФРИЦ ПЕРЛЗ — ОТЕЦ ГЕШТАЛЬТА Признание, которое пришло... в 75 лет! «Я ничего не изобретал, — говорил Перлз, — я просто вновь открыл то, что уже давно существовало». Но ведь гештальтистская «революция» как раз и стремится к тому, чтобы открыть глаза на те повседневные явления, практическим значением которых всегда пренебрегали: • ведь мы хорошо знаем, что «каждый судит со своей колокольни», • но мы по-прежнему продолжаем тщетные поиски точной, так сказать, «научной», объективности, • мы также знаем, что «ум сердцу не указчик», но все-таки продолжаем поступать так, как будто бы всем управляет наша голова, • и мы прекрасно знаем, что судить можно и по одежке, • однако считаем приличным предполагать обратное, и пренебрегаем внешней «формой», • мы еще знаем, что «как» не менее важно, чем «что», и значение имеет наш «образ действия», • но при этом мы все-таки продолжаем зачарованно искать то, что является «глубинной сутью вещей»... • и, кроме того, мы знаем, что не являемся пожизненными узниками своего прошлого и что заика Демосфен все-таки сумел стать великим оратором... — 30 —
|