|
• Не присутствуем ли мы, проще говоря, при реорганизации ментальных систем восприятия и представления мира, которая закрепляется через отклик понимающей группы свидетелей? • Нельзя ли предположить, что экспериментирование ведет к расширению палитры телесных и эмоциональных реакций (грусть, гнев, страх, желание, радость, покой...) клиента? Не будет ли разумное чередование фрустрации и правильно отмеренной поддержки благоприятствовать большей уверенности в межличностных отношениях и гибкости «творческого приспособления»? • Не ведет ли правильное использование сопротивлений к выделению энергии, которую можно подключить к потоку жизненных сил? ...Появляются и другие гипотезы, связанные с нейрофизио-логическим, внутрипсихическим, социальным и даже эзотерическим направлениями. Гештальт — ключ к контакту Итак, Гештальт — это эффективная психотерапия: одновременно быстрая, глубокая, с устойчивыми результатами. Вместе с этим остается уточнить ее границы и основные показания к ее применению, такие как: посттравматические, психосоматические и сексуальные расстройства, подавленность, депрессия, а также пограничные состояния. Во всех перечисленных случаях целесообразно использовать психотелесный Гештальт, мобилизующий непосредственно глубинные лимбические слои головного мозга, заключающие в себе энграммы воспоминаний. Для нас Гештальт в своей основе остается психотерапией, но, кроме того, Гештальт нам представляется универсальным методологическим инструментом, позволяющим по-особому взглянуть на человека и окружающую его среду, — ключом, открывающим границу контакта между внутренним и внешним, между мной и миром. Он демистифицирует представление о всемогуществе мысли и науки («Идея об абсолютно рациональном человеке — совершенно иррациональна», — говорит Эдгар Морен): интуитивный синтез предшествует рациональному анализу, прояснение искомой цели просвещает больше, чем понимание причин из прошлого, оптимистический целеполагающий вопрос «зачем?» торжествует над пессимистическим каузализмом вопроса «почему?», творческая поэзия жизни преодолевает математическую и стереотипную ригидность материи. Поэтому Гештальт предстает как явление нашей эпохи — современником новой культуры, стремящейся освободить человека от его «гемиплегической» обусловленности, на которую мы обрекли нашу левополушарную культуру Запада. Теория Гештальта продолжает вызывать споры, но именно это нас и радует, ибо догматическая застылость угрожает любой теории или доктрине: как Гештальту, так и психоанализу, как христианству, так и коммунизму, она может привести, в конце концов, к склерозу и смерти. Гештальт смог объединить в гармоничном синтезе многочисленные терапевтические и философские течения, возникшие за последние полвека, помогая, таким образом, возникновению новой парадигмы, нового видения человека на заре встающей эры, отмеченной переходом от стремления иметь к стремлению быть, от разъединения и накопления к единству и интегрированности. — 189 —
|