|
Так, один из законов против колдунов гласил: нанесение вреда с помощью ворожбы, заклинаний и так называемых магических узлов убеждает людей, отваживающихся таким путем наносить вред, в том, что они действительно в состоянии это сделать, а других – в том, что они более всего понесли вред именно от людей, умеющих пускать в ход чары. Трудно узнать, что именно происходит в подобных случаях; впрочем, даже если кто и узнает, трудно убедить в том других. Не стоит и пытаться воздействовать на душу людей, подозревающих друг друга в подобных вещах. Если окажется, что человек из-за своих магических узлов, заговоров и заклинаний уподобился тому, кто наносит другому вред, пусть он умрет, если он прорицатель и гадальщик». В Риме заговоры чаще всего писались на свинцовых дощечках; вероятно, свинец имел магическое значение, недаром его использовали в алхимических экспериментах. Дощечки с заговором обычно сворачивали в цилиндр и опускали в вазу, нередко их хоронили вместе с покойником. Вот как описывает действие заговора историк Тацит: свирепую силу недуга усугубляла уверенность Германика в том, что он отравлен Пизоном; и действительно, в доме Германика не раз находили на полу и на стенах извлеченные из могил останки человеческих трупов, начертанные на свинцовых табличках заговоры и заклятия и тут же – имя Германика, полуобгоревший труп, сочащийся гноем, и другие орудия ведовства, посредством которых, как считают, души людские препоручаются богу преисподней. В III–IV вв. от Рождества Христова в Греции и Риме заговоры получили широкое распространение, хотя запрещались специальными церковными постановлениями, принимаемыми на соборах. Обилие запретов говорит о том, что и среди последователей Христа были приверженцы магических действий. Заговоры передавались устно или письменно. Письменный заговор нередко прятали в ладанку или зашивали в шапку и носили с собой. Кроме того, считалось общепризнанным, что губительный заговор может настичь свою жертву даже издалека. Поэтому существовало требование: при приведении к присяге царю или королю клясться, не прибегая к заговору и предметам, с ними связанным. Так, в подкрестной записи XVI века на верность царю записано: «Также мне ни в ястве и питье, ни в платье, ни в ином ни в чем лиха никакого не учинили и не испортили… на следу всяким ведовским мечтанием не испортили, ни ведовством по ветру никакого лиха не насылати и следу не вынимати». Кстати, судебные дела тех лет показали, что как раз пища, питье, одежда и след человека чаще всего служили проводником губительной силы заговора. — 51 —
|