|
– Хоть я и иду в ногу с временем, все-таки я не могу не признать, что в битве под Ватерлоо есть и своя хорошая сторона: мало того, что благодаря этой битве произошла реставрация Бурбонов, – она привела их к власти таким путем, который сделал их непопулярными. Но вы, оказывается, настоящий Нимрод![403 - Нимрод – в ветхозаветном предании легендарный вавилонский царь и основатель Ниневии (Быт. 10, 8 – 12); славился как искусный охотник.] – Да, правда, я привез отменную дичь. С позволения герцогини, завтра я пришлю ей десяток фазанов. В глазах герцогини Германтской мелькнула какая-то мысль. Она обратилась к графу де Груши с настойчивой просьбой не присылать ей фазанов. Она подозвала лакея-жениха, с которым я поговорил, выйдя из залы, где висели картины Эльстира. – Пулен! – сказала она. – Сходите завтра за фазанами к его сиятельству Груши! Вы разрешите мне поделиться? Нам с Базеном десять фазанов не съесть. – Можно и послезавтра, – ответил граф де Груши. – Нет, лучше завтра, – возразила герцогиня. Пулен побледнел: значит, свидание с невестой не состоится! Зато герцогиня была удовлетворена: ей хотелось, чтобы все видели, какая она добрая. – Завтра у вас свободный день, – сказала она Пулену, – но вы поменяйтесь с Жоржем: я отпущу его завтра, а послезавтра он заменит вас. Но послезавтра занята невеста Пулена! Пулену все равно, отпустят его в этот день или нет. Когда Пулен вышел, все стали хвалить герцогиню за хорошее отношение к слугам. – Просто я поступаю с ними так, как я бы хотела, чтобы поступали со мной. – Вот именно! Как же им не дорожить таким чудным местом? – Ну не такое уж оно чудное! Но я думаю, что они меня любят. Как раз Пулен меня слегка раздражает: он влюблен и по этому случаю напускает на себя меланхолию. Тут вернулся Пулен. – А ведь и в самом деле, – заметил граф де Груши, – что-то он нос повесил. С ними надо быть добрым, но только не чересчур. – Я хозяйка не строгая: он сходит к вам за фазанами, а потом весь день просидит сложа руки и съест то, что придется на его долю. – Многие с радостью пошли бы на его место, – сказал граф де Груши: как известно, зависть слепа. – Ориана! – сказала принцесса Пармская. – На днях у меня была ваша родственница д'Эдикур; сразу видно, что она необыкновенно умна; она – из рода Германтов, этим все сказано, но, кажется, у нее злой язык… — 304 —
|