|
Но если обращать внимание на выражение женского лица не стоит, то за своим лицом надо следить. Смотреть на женщину, которую вы желаете, надо пристально, по возможности, доброжелательно-тепло, словно гипнотизируя ее. Если она слегка покраснеет от вашего взгляда, – это хороший признак. Это означает, что вы смотрите на нее так, как требуется. Страстные, пожирающие женщину взгляды или пугают ее, или ей смешны. "Грушницкий, дернув меня за руку, бросил на нее один из тех мутно-нежных взглядов, которые так мало действуют на женщин", – писал в своем дневнике Печорин. Не впадайте и в другую крайность, сворачивая дерзким саблевидным взглядом женщину в заварное пирожное. Вы должны найти любую тему разговора прямо на месте, как это бывает в корейской поэзии: "Все, что вижу, – то пою"... Например, стараясь идти с ней рядом и раздвигая толпу, вы говорите: "Такое скопление народа я видел только трижды в жизни: во время студенческих волнений на Гринвич-Виллидж, на фресках Сикейроса и в фильмах Бондарчука". Если вы практикуете на улице, это должна быть Ваша заготовка на все случаи, вернее, одна из ваших заготовок. Немного о заготовках. Базаров заметил как-то своему товарищу: "О, друг мой, Аркадий Николаевич! Об одном прошу тебя: не говори красиво". В нашем же случае надо поступать "с точностью до наоборот" – говорить красиво, краснобайствовать, кудряво выражаясь, нанизывать жемчуга слов на нити фраз. Можно, конечно, подойти к женщине с шуткой и спросить ее: "Do you fuck like a crub?" Но она может понимать по-английски. Недурно также полюбопытствовать: "Вы не знаете, девушка, как мне пройти в Четвертую Государственную Думу?" Но этот спич уже устарел, т.к. теперь у нас есть современная бутафорская Государственная Дума. Желательно иметь несколько заготовок, которые вы ей предъявите после приветствия и первых ясных и понятных фраз на любую бытовую тему, типа: "Что-т болонки сегодня низко летают; наверно к дождю". К заготовкам можно отнести следующие спичи: "Наша жизнь – мифическое покрывало майя, опускающееся на глаза смертных и показывающее им мир, о котором нельзя сказать, что он существует или не существует. Ибо он подобен сну, подобен солнечному блеску на песке, который путник издали принимает за воду, или же обрывку брошенной веревки, которая кажется ему змеей". Или так: "Сладостный голос слепого муэдзина, голос, повисший как волос, в охлажденном пальмами воздухе Александрии". Или даже "Великая молитва ввинчивается в мое сонное сознание, как змея, за сверкающими кольцами слов". Разглагольствуйте о чем-нибудь одиозно-красивом, что вызывает удивление. Главное, чтобы в малодушии вам не показалось, что после этих слов начнут вертеть указательным пальцем у виска. Все эти заготовки апробированы, но я уверен, что и более тарабарские тоже пройдут. Конечно, все это довольно-таки смешно, но и сама тема, на которую писана сия книга, не только специфичная, но и веселая. К тому же не воображайте, будто у женщин чувство юмора – аттическая соль и переваливает за плоскогорья наших юмористов. — 7 —
|