|
"Советовать женщинам, чтобы отбить у них вкус к ревности, было бы напрасной потерей времени: их существо настолько пропитано подозрительностью, тщеславием и любопытством, что, чтобы исцелить их обычными средствами, – на это нечего и надеяться. Я не знаю, можно ли натерпеться от женщин чего-либо горшего, нежели ревность: это самое опасное из их качеств, подобно тому, как в их естестве самое опасное – голова. Питтак говорил, что у всякого найдется своя напасть, а у него – дурная голова его женушки. Это очень тяжелое бремя". (Монтень) "Они стыдятся идти дозволенным путем". (Лукан) "Молодые жены нынче уж слишком тово ... рандеву, соус провансаль". (Чехов) "Природа, насмешки ради, оставила нам это самое шалое и самое пошлое из наших занятий, дабы таким способом сгладить различия между нами и уравнять глупого с мудрым и нас с животными". (Монтень) Кто женится по любви, тот имеет хорошие ночи и плохие дни". (Франц.) "Юноша-грек Фрасонид был настолько влюблен в свою собственную любовь, что, завоевав сердце возлюбленной, не пожелал насладиться ею из опасения убить, насытить и угасить наслаждением то беспокойное горение страсти, которым он так гордился и которое питало его". (Монтень) "Сладострастие подобно дикому зверю, которого держат в путах, чтобы вызвать в нем ярость, а затем выпускают". (Тит Ливии) "Если мой член недостаточно длинен и тверд ... матроны с полным основанием недовольно глядят на него". (Приапеи) "И я был настолько верен моим возлюбленным, что порою даже содействовал их изменам". (Монтень) "Оставим мудреца, а вот ты да я, отнюдь не мудрецы, давай-ка лучше остережемся столь беспокойной и буйной страсти, порабощающей нас другому и внушающей нам презрение к себе". (Панаэций) "Нагая женщина – это женщина во всеоружии". (Гюго) "Платон в своих законах велит, чтобы пока длится война, совершивший выдающийся и полезный подвиг, независимо от внешности этого человека и от его возраста, не получал отказа в поцелуе или какой-нибудь другой любовной усладе, от кого бы он не захотел их вкусить". (Монтень) "Женщина Запада, именно "дама", находится в фальшивом положении, ибо женщине, правильно называвшейся у древних sexis sequior, отнюдь не пристало быть предметом почитания и обожания, держать выше голову, чем мужчина, и иметь одинаковые с ним права. Мы видим достаточно последствий этого ложного положения. Поэтому было бы весьма желательно, чтобы и в Европе было отведено этому №2 человеческого рода его естественное место и был положен предел дамскому бесчинству, над которым не только смеется вся Азия, но посмеялись бы и Рим, и Греция". (Шопенгауэр) — 152 —
|