|
Это _м_ы_ нашли в материнстве некую мистику. Щас замочу вам Брюсова, 'Habet illa in alvo': 'Она ступает тяжело, Неся сосуд нерукотворный, В который небо снизошло. Святому таинству причастна И той причастностью горда, Она по-новому прекрасна . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . она с безвестной грани Приносит тайну бытия. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ночь - Тайна - Мрак - Неведомое - Чудо, Нам непонятное, что приняла она. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ты охраняешь мир таинственной утробой. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Пространство, время, мысль - вмещаешь дважды ты, Вмещаешь и даёшь им новое теченье. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Иди походкой непоспешной, Неси священный свой сосуд, В преддверьи каждой ночи грешной Два ангела с мечами ждут. . .'
В каждом слове, в каждой строке - святость и божество. Откуда чё взялось, а?! Именно благодаря нам женщины могут воображать себя чёрт знает кем. 'С тех пор, как поэты пишут и женщины их читают. . ., их столько раз называли ангелами, что они в самом деле, в простоте душевной, поверили этому комплименту' - говорит лермонтовский Печорин. И, замечу - в конце-концов в этот комплимент поверили и мы. И потому девочки - куда более приземлённые создания, чем о них думают. Кстати, сами они обо всём этом прекрасно знают: 'Дознался я, что дамы сами, Душевной тайне изменя, Не могут надивиться нами, Себя по совести ценя; Восторги наши своенравны Им очень кажутся забавны...' - говорит Пушкин в черновых набросках к 4 главе 'Евгения Онегина' (http://rvb.ru/pushkin/01text/04onegin/02edit/0853.htm). Кстати, парень построил классную 'башню'. Вы когда последний раз её перечитывали?
Без этой красивой выдумки нам _с_к_у_ч_н_о_ было бы жить. Скучно нам всем, не только мужчинам. Уж самой этой мужской _с_к_у_к_е_, и, возможно, в первую очередь именно ей, обязаны женщины тем, что их превознесли до небес. И если женщина склонна думать о себе как мистическом, таинственном существе в брюсовском смысле, как царице мира, блин, как супер-пупер-мега богине, то ей в первую очередь следует принять и того, кто этим званием её наградил - нашего брата, 'не любящего скучать', и вечно чего-то там выдумывающего, строящего и разрушающего. И принять его полностью, целокупно, не кастрированно - то есть не лишённого творческих способностей, любви к риску и способности ломать. А коли это последнее женщина принять не готова - то пусть довольствуется миром в его первобытной, циничной наготе. — 341 —
|