|
Эту встречу до сих пор называют исторической, главным образом потому, что проходила она в густейшем тумане. Туман вообще характерен для осеннего Лондона, и местные жители придумали образные наименования его разновидностям. Туман, опустившийся над городом в тот день, у них назывался «гороховый суп». Игра начиналась в 14 часов 15 минут по лондонскому времени. Когда мы добрались до стадиона «Тоттенхэм» (во время войны немцы разбомбили стадион клуба «Арсенал», и он проводил матчи здесь), я, конечно, сразу отправился на футбольное поле, чтобы выяснить, как обстоят дела с видимостью. Встал в центре поля – и те и другие ворота вроде видны. А вот когда отошел к одним воротам, противоположные уже не просматривались. Играть, я посчитал, можно. Тем более что стадион уже был забит битком. Свисток о начале встречи подал советский арбитр Николай Латышев. По договоренности три матча с участием «Динамо» проводили британские судьи, а один – наш рефери. Уже по привычке я встал у ворот Хомича. И тут же услышал шум зрителей, которым была видна другая часть поля. Что случилось? По цепочке передают радостную новость: после передачи Сергея Соловьева Всеволод Бобров забил гол. У противоположных ворот то и дело вспыхивают блицы фотокорреспондентов, трибуны с той стороны ревут, а я ничего не вижу. Говорю Хомичу: «Леня, пошел к тем воротам; посмотрю, как там наши атакуют». Отправился вдоль кромки поля. Прибыл на место, а игра, как назло, переместилась к нашим воротам. Больше того, мне вскоре сообщают, что Мортенсен сравнял счет. Новый взрыв аплодисментов: Мортенсен забивает второй гол. А я опять ничего не видел. Решаю: надо возвращаться. Подхожу к нашей половине поля, вижу, как мяч после удара все того же Мортенсена влетает в ворота, опрокидывая там бутылку с водой, которую Хомич обычно брал с собой на игру, чтобы в паузах прополоскать горло – такая у него была привычка. Невольно вспоминаю, что с этой бутылкой связана смешная история, происшедшая во время матча с «Челси». Тогда часть зрителей, которым не хватило места на трибунах, разместилась вокруг ноля, сидя прямо на земле. Так вот, один из болельщиков, заметив, что Хомич время от времени прикладывается к бутылке, которую он ставил в глубине ворот, решил проверить ее содержимое, подумав, что наш вратарь для храбрости принимает спиртное. Схватив бутылку, он с криком: «Хомич! Гуд виски!» – сделал глоток и… опешил, поняв, что в ней простая вода. Но сейчас не до смеха – проигрываем 1:3. А тут еще незадача. Пытаясь спасти положение, в ноги к Руку бросился Леонид Соловьев и получил тяжелую травму. Вот про кого можно было сказать, что за команду он положил бы голову на плаху. Человек простой и искренний, Соловьев всегда и любому говорил правду в глаза. И за это пользовался всеобщим уважением. Команда не раз избирала его своим капитаном. Играл Леонид полузащитником, тяготеющим к обороне. В 1945 году мы в московском «Динамо» опробовали тактический вариант 4+2+4, и он вместе с Семичастным составлял первую в нашем футболе пару центральных защитников. Сам Соловьев из Серпухова. Играл за минское «Динамо», а в 1944 году, 27 лет, был принят в пашу команду. Физически очень мощный (ребята шутливо называли его «слон»), он в то же время обладал высокой техникой, мог сделать точную передачу на любую дистанцию. Впоследствии Соловьев стал тренером и долго и плодотворно занимался с юными московскими динамовцами. — 95 —
|