|
«Рональдо выглядел ошеломленным. Он едва ли сказал кому‑либо хоть слово, и было очевидно, что его что‑то беспокоит, но никто не знал, как реагировать на это», — рассказал мне один из членов команды семь недель спустя в Рио. — «Полагаю, что все мы просто старались не замечать это в надежде, что все само собой уладится. На самом деле никто из нас не хотел испортить отношения с Рональдо». Кроме него, другой член команды также заявил в августе 1998 в интервью в Рио: «Я слышал, что Рональдо был очень несчастен. Мы знали — что‑то с ним творилось, но никто из нас никогда об этом не говорил». Тем временем Загало храбрился перед ожидающими его ответа средствами массовой информации. «В это воскресенье за Бразилию будут болеть сто шестьдесят миллионов, — заявил он на переполненной журналистами пресс‑конференции. Загало выглядел определенно угрюмым, но никто не осмелился спросить его о причинах этого. — Мы не позволим этой возможности ускользнуть от нас, — продолжал он. — Он уже в наших руках — желанный финал, желанный Кубок. Мы уважаем Францию, но не испытываем перед ней страха. Мы уже в пятый раз выходим в финал, а Франция в этот раз — впервые». Это было все, что мог сказать Загало. Он был крайне обеспокоен не только по поводу Рональдо, но и поводу других, по крайней мере трех, членов команды, которые казались растерянными и лишенными жизненно необходимых амбиций. Важно то, что никто не был убежден в том, что эта бразильская команда была величайшей. Голландский футболист Яап Стам увидел эти изъяны во время полуфинальной схватки его команды с Бразилией. Он настаивал: «Честно говоря, Бразильская команда уже не самая лучшая в мире. Есть много других команд, которые играют, по крайней мере, на таком же уровне, в том числе и голландская команда. Франция так же сильна, как и Бразилия, и даже сильнее ее в некоторых моментах. Но у нее нет такого бомбардира, как Рональдо». Для многих в бразильском тренировочном лагере слова Стама прозвучали как сигнал тревоги. Если Рональдо подавлен, то каким же образом они выйдут из этой ситуации? Но Рональдо было негде спрятаться. Из‑за того, что очень многие высказывали свои мысли относительно закулисной суматохи, ему все еще направлялись десятки заявок от средств массовой информации с просьбами об интервью, и он бежал от них как от чумы. Многим болельщикам и представителям прессы казалось, что он поэт, философ и даже политик. На самом деле Рональдо был инструментом для получения прибыли и культурным феноменом, так же как и чрезвычайно талантливым футболистом. Но он также остро нуждался в отдыхе от этой чудесной игры. — 157 —
|