|
Три первые минуты этого матча Габриэль Ано, известнейший французский футбольный специалист, назвал впоследствии „тремя самыми фантастическими минутами в истории мирового футбола“. И Гавриил Дмитриевич Качалин, тренер нашей сборной, до сих пор с восхищенным удивлением вспоминает начало этого матча. На 15‑й секунде Диди посылает мяч на правый фланг Гарринче, который дважды подряд обыгрывает нашего левого защитника Кузнецова, затем еще двоих – Войнова и Крижевского, бросившихся на помощь, и пушечным ударом попадает в штангу. Стадион разразился бурей оваций. Спустя несколько секунд Гарринча вновь проходит по краю, подает мяч в штрафную, и Пеле вторично поражает… штангу… И на 3‑й минуте этого неудержимого штурма в ворота Яшина влетает гол, забитый Вава с новой подачи Гарринчи… Так начался триумфальный путь Манэ, прозванного кем‑то „Чарли Чаплиным футбола“, по крупнейшим стадионам мира. На следующем чемпионате мира – в 1962 году в Чили – Гарринча был единодушно признан главным героем победы, поскольку Пеле получил на первых минутах второго матча чемпионата тяжелую травму и выбыл из строя. Накануне матча с англичанами Жоан Салданья (он был тогда корреспондентом газеты „Ултимаора“ и радио „Насионал“) сказал тренеру англичан Уинтерботтому: – Мистер Уинтерботтом! Вы видите там, на разминке, этого кривоногого парня? Гарринчу? Я готов заключить с вами пари на любых условиях, что через пять минут после начала матча вы приставите к нему кроме левого защитника еще двух‑трех игроков. А если не приставите, так они сами пойдут держать его… Пари было заключено. На бутылку шампанского. Рассказывают, что накануне этой игры один из бразильских журналистов сказал Маноэлу: – Слушай! Там, у этих „грингос“, в команде есть защитник Флауэрс, который сказал, что он играет лучше тебя. И что ты его не пройдешь… Манэ был простодушен и азартен. Он не заметил подвоха и поинтересовался: – А откуда он меня знает? Ведь мы же с ними не играли! – Да он видел тебя с трибун. И сказал, что против него тебе не сыграть. Манэ задумался, покачал головой, а потом вдруг спросил: – А какой он из себя? – Высокий такой. Белобрысый… – Да все они высокие и белобрысые! Чуть погодя Маноэл подошел к Нилтону Сантосу: – Ты знаешь, я никогда ни на кого не сердился, но этот Флауэрс что‑то у меня из головы не выходит. Не нравится он мне, этот „гринго“! – А ты расправься с ним, Манэ. Гарринча покачал головой: – Да я‑то могу. Но, дьявол его побери, не знаю, кто он такой. Только знаю, что он – англичанин. — 73 —
|