|
Вечер поражения. На поверхности, как поплавок, голова тренера. Он, один он виновник. И состав не тот выставил, и в плане игры напутал, и не настроил игроков, и не ту замену произвел… Но это еще цветочки, присказка. Если же говорить «по‑существу, копнуть глубже», то еще вопрос, такой ли уж он квалифицированный, как толкуют; скорее всего, раньше ему просто фартило. Он и тренировку‑то, оказывается, толком не знает – помощники за него вкалывают, и с футболистами («нашими парнями») не нашел общего языка (либо чересчур строг, либо чересчур мягок – по выбору), и дерзок и заносчив с руководящими товарищами, критику выслушивает с кислой миной, умные статьи за него, поговаривают, дружок‑журналист пописывает, всем опостылел своим нытьем о новых требованиях и условиях, как будто двадцать лет назад команда наша не была чемпионом… Флажки облавы втыкают скрытно, но в день какого‑то особенно тяжкого поражения оказывается, что тренер в кольце и кругом шепчутся: «Еще не сняли?» Обычно снимают. А иногда, считая дело предрешенным, медлят. Никита Павлович Симонян полтора года работал в «Спартаке» зная, что приказ об его увольнении изготовлен и не хватает одного росчерка. Впрочем, бывали случаи, когда вопрос об отстранении «подрабатывался» на разных этажах, а команда тем временем начинала побеждать, и тогда звучал отбой, «слухи» категорически опровергались, и даже начинали похваливать лиц, «проявивших необходимое терпение и понимание». За уволенным тренером тут же начинают гоняться другие клубы; он думает, советуется, выбирает и воцаряется на новом месте, чтобы войти в очередной виток своей летучей карьеры. К этому привыкли все: и сами тренеры, и люди, от которых зависит их назначение, и футболисты, и болельщики. Никто не рассмеется, не пожмет плечами, хотя тренерские превращения порой сродни цирковому иллюзиону, когда человек, перепиленный на наших глазах, раскланивается невредимый. Деловые репутации не страдают, несмотря ни на какие «формулировки». Но, само собой, ущемляется самолюбие, треплются нервы, а кто‑то из менее стойких, глядишь, уже готов уступить, поддакнуть, промолчать, потихонечку предавая свою профессию. Признание тренера главным и единственным виновником неудачи должно было бы служить доказательством от противного его решающей роли и в победных сериях. С этим, однако, соглашаются менее охотно, желающих вкусить от пирога удачи более чем достаточно. Кого только не встретишь на банкете по случаю выигрыша призовых медалей, кто только не произносит пространных тостов с прозрачным намеком на свое соучастие! — 93 —
|