Наедине с футболом

Мне же представляется, что Диди необходима была бразильская игра, как рыбе вода. Бразильцы сочли приемлемым для себя и атлетизм, и скорость, и жесткость в отборе мяча – все то, что некогда считалось признаками европейской школы. Но при этом они ни на йоту не поступились своим артистизмом в обращении с мячом, что продолжает их выделять среди всех остальных команд. Мало того, этот артистизм позволяет им вести игру раскованно, они не запрограммированы на все полтора часа. Они безбоязненно позволяют себе менять быстрый темп на медленный, могут середину поля проходить то одним рывком, а то и десятком неторопливых передач, могут позволить противнику поиграть, а потом нанести разящий ответный удар. Эту бразильскую аритмию, естественно, подметили и стали считать признаком хорошего тона. Но мне не кажется, что бразильские тренеры ее изобрели. Она естественна для команды, где каждый футболист любит мяч и знает все тонкости и уловки обращения с ним. Будучи в Бразилии и повидав кроме сборной команды клубные, юношеские и «дикие» пляжные, я смог убедиться, что так там играют все.

Диди как раз и был мастером, выращенным на такой игре, он в законченном виде ее и выразил. Чарльтон, который будто бы вытеснил Диди, играл в английской команде, играл в английский футбол, и было бы странно ему играть, как Диди.

В мае 1971 года Чарльтон представился нам в Лужниках в команде «звезд» на прощальном матче Яшина. «Звезды» играли без репетиций, не были как следует организованы и потому не могли поддерживать ровного темпа. Это была непринужденная игра, где каждый смотрелся отдельно. Тогда Чарльтон восхитил зрителей своими длинными безошибочными пасами, которые главным образом и позволили «звездам» выглядеть командой. Так вот, в той игре Чарльтон напомнил мне Диди. То, что Чарльтону удалось в благодушных обстоятельствах юбилейного праздничного матча, Диди делал в накаленной обстановке чемпионата мира.

У Диди красивое, без улыбки лицо. Его портрет на редкость точно совпадает с манерой его игры, и мне достаточно на него взглянуть, чтобы вспомнить, как играл этот человек, хотя с тех пор прошло много лет. Бразильцы искали Диди, чтобы отдать ему мяч. В этом прорывалась прямотаки детская доверчивость: пусть Он решает, что делать. дальше, ему виднее. И Диди как старший принимал на себя ответственность и великодушно управлял своими талантливыми молодыми и резвыми товарищами, посылая их в прорывы там, где, как он предугадывал, это было возможно.

Передача – это диалог, стремительный, двигающий вперед действие. В ней обязательно участие двоих – дающего и принимающего. Диди был обеспечен вниманием, к нему «прислушивались». Когда мяч был у него, нападающие приходили в движение, и тут он решал, к кому обратиться. Ему беспрекословно верили. Я не помню ни единого жеста неудовольствия по поводу того, почему он отдал мяч не тому игроку, а другому. Более всего удивляли резаные, обводящие пасы Диди, когда мяч летел по кривой, обманывая пытавшегося его перехватить, и приходил по адресу. Диди не запомнился бегущим; мне даже кажется, что это ему не пошло бы – он был выше суеты. Но этот человек настолько ловко и быстро управлялся с мячом, что игра вокруг него не только не знала заминок, но и получала дополнительное ускорение. Если же Диди медлил, то неспроста – он давал знак к перемене ритма, к перестановке сил. Он, как никто, чувствовал бразильскую игру, которой чуждо однообразие.