|
Наконец – и это очень важно – мы все обладали, по‑моему, достаточно высокой и разнообразной техникой. И все это вместе взятое помогало нам быть тем, чем мы были все эти годы, – сильной командой. 1963 Константин Есенин.[4] Та далекая золотая пора…– Борис Андреевич! В свое время, почти уж тридцать лет назад, вызвал всеобщее удивление ваш переход из «Динамо» в ЦДКА. Ведь динамовцев вы сразу вывели в чемпионы! – А во время войны в московском чемпионате команда выступала слабо. Я много лет был связан с кафедрой физподготовки Академии имени Фрунзе и ушел в армейский коллектив. В ЦДКА ко мне отнеслись с большим доверием – не мешали экспериментировать, не докучали мелочной опекой. – Команда у вас тогда подобралась неплохая. – Коллектив был укомплектован, но без моего участия. Кочетков, Демин, Гринин, например, к моему приходу уже были в ЦДКА. Ну а Федотов и Капелькин – это были мои ученики. – Кстати, о Капелькине. Он в 1938–1940 годах забил 45 мячей, а потом куда‑то пропал… – Он никуда не пропадал. Он не был увлекающимся спортсменом. Данные были хорошие, а футбол его почему‑то не увлек… Довольно рано покинул зеленое поле. – Но в общем вам все‑таки досталась классная команда. – Не скажите. Команда была средненькая. Если она и представляла собой что‑то, то только потому, что в ней играл Федотов. Несмотря на громкие имена, команда нуждалась в доукомплектовании. Зенкин, Виноградов, Щербатенко… От них уже трудно было ждать роста. – И кого же вы нашли, кого считаете своими учениками? – Ныркова и Петрова нашел в армейских командах Группы советских войск в Германии, Башашкина – в Тбилисском армейском клубе, Соловьева и Водягина – в Институте физкультуры. Заметьте, никто из них не пришел в команду сложившимся мастером. Я вообще не пользовался приглашенными, готовыми мастерами. И из «Металлурга» я когдато ушел только потому, что команду нещадно «грабили». Вспомните: Федотов, Капелькин, Бесков появились ведь у меня в «Металлурге». Если бы их никто не трогал, у меня бы была великолепная линия нападения. – Ну а Бобров? – Бобров попал в ЦДКА как хоккеист. Я посмотрел на то, как он занимался в манеже, и пригласил его в футбольную команду. А вскоре понял, что встретился с великим футболистом. Ну и талантище это был! Если бы к спорту было применимо слово «гений», то к Всеволоду оно бы бесспорно подходило. Это был «спортивно‑игровой гений». Ведь он был лучшим и в футболе, и в хоккее с мячом, и в хоккее с шайбой. У него был поразительный метод усваивать технику подражанием. Ему не надо было повторять упражнения по тысяче раз, он усваивал чужую технику, чужие приемы на глазок. Футбольный век его оказался очень коротким. Вы помните, в Киеве мы потеряли сразу и Федотова и Боброва. Их унесли тогда на носилках. После этого Бобров лег на операцию. На его колено было страшно смотреть. Он все‑таки еще играл, его боялись – действовал гипноз авторитета. Но, конечно, после киевской травмы это был уже не тот Бобров. — 120 —
|