|
Думаю, создателям «новой морали» имело бы смысл обратиться к этому опыту, хотя бы ради понимания того, что обеспечивает сохранность сексуальных ресурсов, а что расходует их в немеренных количествах. И не утверждать, что смена, допустим, жены каждые три года или даже чаще, в целом поддерживает «высокий жизненный» тонус. – Отсутствие страха перед смертью. Очень важный фактор, отмеченный почти всеми исследователями, и очень хорошо прокомментированный. Настолько хорошо, что кому-то из них даже пришло в голову, что они-то опрашивают сплошь пожилых, даже очень поживших людей. А люди после какого-то порога не очень боятся ухода из этой жизни… Так может быть, долгожители просто изжили этот страх, а вот исследования, которые, разумеется, не проводились с этими людьми в их молодые годы, вполне достоверно и однозначно показали бы временной характер, так сказать, нисходящую эволюцию этого важного качества?.. Лично я почему-то уверен, что если бы с этими людьми поговорили даже в их молодые годы, они бы тоже не выказали страха перед смертью, просто потому что его у них не было с самого начала. Они его не испытывали, они его вообще никогда не узнали. И как награду за это отношение к жизни и смерти, прожили жизнь, не растрачиваясь на все эти экзистенциальные проблемы, не израсходовав на причитанье по поводу того, что все-равно нельзя изменить, ни единой нервной клетки. Что тут можно сказать – сильно, разумно. И красиво. Даже завидно. – Сверхдолговременность «ценностной» шкалы. Понимания включенности в цепь событий, поколений, жизней. Это очень сложный, почти философский фактор. Он свидетельствует, что ценностная ориентация долгоживущих всегда направлена в прошлое, иногда доходит до культа «предков», до обожания старины и преклонения перед опытом дедов и прадедов, перед их достижениями. Это люди, для которых слова о «могилах предков» полны глубочайшего смысла, может быть, настолько отличного от нашего нынешнего, куцего и примитивного, рабоче-крестьянско-революционного смысла, что я даже не берусь его комментировать. Просто не очень хочу, потому что мне придется говорить о том, чего я никогда не чувствовал, и чего не понимал никто из людей, с кем я живу свою жизнь. Вот ведь какая проблема! Но не отметить особенность, что почти все долгоживущие, не задумываясь, могут назвать пять-семь, а то и больше поколений своих предшественников, невозможно. И разумеется, следует ее раз повторить – предки, по мнению долгоживущих, были совершеннее, умнее, честнее, сильнее… А это уже прямой указатель на скромность. Что тоже немаловажно. — 11 —
|