|
Английские пуритане были большими противниками красоты. В своей работе «Нелюбовь к локонам» Принн пишет: «Изящество Ума и Души... это единственная привлекательность и красота, которые делают нас прекрасными и восхитительными перед лицом Господа, людей и Ангелов», это — «единственная культура и красота, которую ценит Всевышний», «упорная и страстная привязанность к красоте должна обязательно быть греховной и отвратительной, ибо исходит чаще всего из неверного, нечистого и похотливого сердца», «те, кто обладает целомудренными и чистыми чувствами, полагая телесную, внешнюю красоту ненужной, пренебрегают своей естественной красотой, совсем избавляясь от нее нанесением лицу шрамов, рубцов и повреждений, дабы оно не вызывало страсти и не обольщало других». Читателю нетрудно заметить, что реальная боязнь красоты у эгого известного пуританского лидера — боязнь перед ее соблазном секса. Доктор Людовик приводит историю с «набожной дамой из Бостона», которая «серьезно подумывала об удалении у дочери здоровых зубов, чтобы лишить ее греховной красоты и ее соблазна секса». Поэт эпохи английского протестантизма Мильтон, который последовательно придерживался взглядов Сократа и Клемента Александрийского, писал: «Красотой восхищаются лишь плененные, слабые умы. Перестаньте восхищаться ею, и все ее прелести рассыпятся и превратятся просто в пустяк». Череду метаний Байрона от матери к сводной сестре, греческим мальчикам, светским авантюристкам, жене-хищнице, любовницам из низших слоев общества, мечтательным графиням, пока совсем не устал от всех них и не уехал в Грецию бороться за свободу, психологи относят на счет его физического дефекта, который описывается то как косолапость, то как травма при рождении, которую никому не дозволялось видеть. Этот дефект создал у Байрона в детстве неуклюжую, с хромотой, покачивающуюся походку. Его невероятно грубая мать, считавшая его дефект отвратительным, высмеивала мальчика и подстрекала маленьких девочек, которых он «любил», смеяться и подшучивать над ним. Из-за этого чудовищного обращения у Байрона развилась страстная зависть к мальчикам с прямыми ногами, что привело его в школе прямо к любовным связям с многими красивыми прямоногими мальчиками. Он начал свою любовную карьеру как гомосексуалист и, подобно Шекспиру до него и Оскару Уайльду после него, регулярно описывал в своих поэмах и письмах приливы своей гомосексуальной страсти. Его печаль в связи со смертью матери, которую он и любил, и ненавидел, бросала его в объятия престарелых любовниц, самой молодой и самой знатной из которых была шестидесятивосьмилетняя графиня Оксфордская. Все они годились ему в матери и бабушки. Единственным исключением из его увлечений престарелыми любовницами была двадцатитрехлетняя леди Франсуа Уэбстер, которая подвергалась своим мужем таким издевательствам, что ее молодость и красота были загублены, а сама она выглядела старой измученной женщиной. Впоследствии, когда Байрон обратился к молодым женщинам, он не доверял им и причинял им боль. — 132 —
|