|
Разнообразие открытий в клинической практике 1960—1970 гг. принесло семейной терапии ряд других ее названий — системная, стратегическая, структурная, боуэновская, эмпирическая, а также выдающуюся солидарность в убеждениях и определении поля деятельности. Пионеры семейной терапии объединились в отвержении психоаналитической теории и единогласно приняли системный подход, но, несмотря на это, их терапевтические техники очень различались. В середине 70-х, когда семейная терапия успешно развивалась, в сферу ее интересов стали входить самые разнообразные проблемы человека: наркотическая зависимость, госпитализированные психиатрические пациенты, благотворительная помощь неимущим, насилие в семье и т. д. Работа в каждом на- Предисловие правлении представляла собой вызов. Практики использовали подобную экспансию семейной терапии как возможность применения новых подходов, некоторые из них шли вразрез с системным. Вызов системной теории (официальной науки в наше время) принял две формы. Одна была чисто теоретической: оспаривалась идея того, что системный подход является универсальной схемой для изучения организации и функционирования всех человеческих объединений. Главный протест исходил от феминистов, внимание которых привлекло отсутствие в концепции понятий тендера и власти и которые отмечали, как «бесполая теория» провоцирует искажения, если речь идет, например, о насилии в семье. Другая касалась связи теории и практики — возражение выражалось против навязывания системной теории как основной для терапевтической практики. Подвергалась сомнению сама техника, однажды определившая поле. Неизбежно оно вновь скроет специфику и заново откроет для изучения свои старые табу: личность, интрапсихическую жизнь, эмоции, биологию, прошлое и особое место семьи в культуре и обществе. Как свойственно любой официальной науке, она старается сберечь устоявшиеся концепции, тогда как прагматическое внимание к специфическим случаям требует новых и специфических откликов. В результате сегодня у нас есть официальная семейная терапия, на покровительство которой претендует Бейтсон, с одной стороны, а с другой — масса замечательных практиков, делающих тонкую и эффективную работу, которая все чаще расходится с понятиями системного подхода. Как следствие — конфликт и спор о центральном понятии семейной терапии. Сегодня, когда мнение об авторитете и ответственности терапевта далеко не однозначно, первые семейные терапевты воспринимаются как «руководители» — убежденные сторонники изменений с четким пониманием того, как их осуществить. Терапия всегда была объединением усилий, но ответственность за руководство возлагалась на терапевта. — 2 —
|