|
Расскажу безумную историю. Несколько лет назад я работал в Филадельфийской детской консультативной клинике после того, как оттуда ушел Минухин, и исполнял там роль “язвы”. Я искал пациентов для клинической демонстрации. Администратор сказал мне: “Вы знаете, у нас есть социальный работник, она хотела бы, чтобы вы взяли одну семью с шизофрениками”. Я ответил: “Прекрасно, может быть, она позвонит мне?” (Я говорил из Мэдисона.) Она позвонила и на мой вопрос, не лечат ли эту семью другие психотерапевты, ответила, что не знает. “Почему бы вам не выяснить? — спросил я. — Мне не хочется делать вид, что я у них первый терапевт”. Она перезвонила и сказала: “Действительно, я и не подозревала, что эта пациентка с шизофренией уже много лет ходит к терапевту”. Я сказал: “Хорошо, позвоните ему и скажите, что, по вашему мнению, этой семье нужна семейная терапия, и вы просили меня ими заняться, а я согласился, но сказал, что надо сначала поговорить с ее терапевтом”. Потом было еще пять звонков. Выяснилось (для меня — лишь на третьем звонке), что пациентка с шизофренией находится в больнице уже восемнадцать месяцев, там она уже четвертый или пятый раз, у нее есть психотерапевт, врач, прописывающий лекарства, периодически ее посещает психоаналитик, кроме того, и у ее отца свой терапевт, у матери тоже. И социальный работник об этом ничего не знает! Я предложил: “Соберите всех этих людей на первое интервью, потом можно будет заниматься семьей”. Конечно, это оказалось невозможным: слишком дорого, у специалистов не было на это времени, они не хотели себя выставлять, не хотели встречаться с коллегами или другими членами семьи. Не заполучив эту семью в Филадельфии, я предложил: “Возьмем первую попавшуюся семью, которая придет в клинику”. Секретарше, занимавшейся приемом, позвонила женщина и сказала, что у них возникла серьезная проблема: трехлетний мальчик писает перед телевизором, и семья недовольна. Не знаю, почему недовольна, может быть, плохо пахло или произошло короткое замыкание. Я спросил, можно ли им позвонить, а секретарша ответила: “Конечно, если вы так хотите. Я как раз собиралась назначить им время”. “Лучше сперва позвоню я”, — возразил я. Я позвонил и сказал: “Приведите, пожалуйста, всех, кого только можно”. И они пришли: отец, мать, трехлетний сын, и годовалый, и шестилетний. После тяжелого двадцатиминутного разговора о возникших проблемах я прервал интервью: “Все, я больше не могу. Вам придется уйти и вернуться сюда через неделю, а я приведу свою жену в качестве ко-терапевта, потому что ваши проблемы — это слишком много для меня одного. Так что прошу меня извинить”. — 139 —
|