|
Подобно Иисусу, Который твердо и честно ответил Своей матери, Кэрри следовало также твердо, прямо и уважительно поговорить со своими родителями, сказав: «Мама и папа, мне необходимо уехать и начать жить самостоятельно. В глубине моего сердца я очень боюсь этого поступка, потому что знаю, как сильно вы во мне нуждаетесь! Я боюсь, что ваш брак этого просто не переживет, и чувствую себя так, словно я — главная и единственной сила, удерживающая вас вместе. Но продолжать играть эту роль мне больше нельзя. Время летит, я уже взрослая женщина, но все еще не живу своей жизнью. Я должна учиться быть независимой, а вам надо вместе разрешить все наболевшие вопросы». Кэрри считала, что проявить такое отношение — значит продемонстрировать неверность и неуважение к семье, чуть ли не совершить предательство. Но сокрытие правды мешало ей обрести то, что Бог приготовил для нее во взрослой жизни. Медленно и мучительно Кэрри решала и этот вопросе, и параллельно — много других. Ей было сложно начать жить самостоятельно, ибо она выстроила глубоко созависимые отношения с родителями. Созависимость в случае Кэрри означала, что она считала себя обязанной позаботиться о потребностях родителей, а ее собственные потребности не имели значения. Она предполагала, что если по–настоящему любить родителей и по–доброму к ним относиться, то и они будут любить ее и выражать свое одобрение. Ее ценность и значимость как человека основывалась на отношении к ней матери и отца. Когда она все же переехала, отношения родителей действительно начали разрушаться. Их споры участились и стали очень острыми. С матерью произошло несколько кризисных ситуаций, которые по своей сути были попытками вернуть Кэрри назад и сделать так, чтобы дочь снова взяла на себя роль помощницы. Кэрри поддерживала мать, оставаясь на расстоянии, но вернуться обратно категорически отказывалась, и родителям становилось ясно: Кэрри не собирается жить по–старому. После этого кризис затухал. Со временем Кэрри перестала ощущать чувство вины за ту кашу, которую мать и отец заварили для себя собственными руками, и позволила им самим нести их ноши. «Жено… Еще не пришел час Мой». Странно даже подумать, что в семье Иисуса могло существовать напряжение или конфликтные ситуации, не правда ли? Но мы не должны удивляться: ведь в этой семье был только Один Член, имеющий неповрежденную божественную природу. Я думаю, что нередко мы, сами того не понимая, полагаем, что часть божественности Христа автоматически распространилась на Марию и Иосифа, и сквозь эту призму читаем отрывки из Писания, где речь идет о Его родителях. Мы знаем, что Сам Христос ни разу не допустил дисфункций в отношениях с родителями или другими членами семьи. Но время от времени среди любимых Им родственников, обычных людей, Он иногда наблюдал поведение и реакции, которые вряд ли можно было назвать идеальными. — 197 —
|