|
И, подобно постигающему мир ребенку, Уоши могла долго изучать свою физиономию в зеркале, а потом протянуть к изображению руку и сказать ошеломленному экспериментатору: «Это я», поставив под сомнение известный тезис, будто животные не способны выделить себя из окружающего мира (не забудем, конечно, что обезьяна оказалась столь интеллигентной благодаря общению с людьми). Что еще интереснее, Уоши стала самостоятельно учить своего сына языку знаков, и пятилетний детеныш усвоил их почти 50! Так вот, Мойя нарисовала птицу. Затем в присутствии целой комиссии экспертов она еще раз нарисовала птицу, а потом кошку и клубничку. Рисунки, конечно, были далеки от шедевров изобразительного искусства. «Но ведь ей всего три с половиной года, – объясняла Беатрис Гарднер, вместе со своим мужем Аленом проводившая эти необыкновенно интересные исследования. – В таком возрасте и ребенок рисует немногим лучше...» Чем дальше, тем больше стирается такая четкая когда-то грань между способностями высших животных и человека. Например, считалось (что особенно отстаивали марксисты-ленинцы), будто исключительно человек умеет пользоваться орудиями труда, которые сам для себя изготовил. А любое животное, в том числе обезьяна, лишь случайно употребляет палку или камень как подсобное средство. Но кинопленка зафиксировала: обезьяна берет или выламывает не первую подвернувшуюся палку, а только ту, которая подходит ей как орудие. Это сенсационное наблюдение произвели сотрудники лаборатории физиологии приматов Института физиологии им. И.П. Павлова под руководством доктора медицинских наук Леонида Александровича Фирсова. Они выпустили группу обезьян на маленький островок посередине озера Язно в Псковской области и отсняли потрясающе интересный фильм, который не раз показывался по телевидению. Вот, например, шимпанзе Сильва достает конфету из глубокой ямки, куда ее рука не может проникнуть. Сначала сломала и очистила от сучков одну палку; когда убедилась, что та коротка, – выломала другую, подлиннее, затем третью, еще более длинную, и на четвертый раз именно такую, какая требовалась. Ее сородич Тарас применяет палку как упор, не дающий захлопнуться дверце ящика с лакомством. «Палка в руках шимпанзе становится универсальным предметом, – говорит профессор Фирсов. – А ведь способность любую рогатину, хворостину превратить в нужный для каждого конкретного случая предмет дает основание рассматривать этот предмет как орудие, ибо он приобрел обобщенный характер. Такое поведение обезьян аналогично деятельности древнего человека. Стало быть, вопрос об «орудийной деятельности», разделяющей нас, людей, и животных, неожиданно усложняется». — 46 —
|