|
- Ну а что же сейчас? - спросил я. - Вы не думаете, что нам следует заявить в полицию? Не сводя с меня жесткого взгляда голубых глаз, Хамилтон подался вперед. - Мы должны вернуть эти Деньги, - не повышая голоса, очень спокойно, но в то же время не допускающим возражений тоном сказал он. - Вы помните, я вам рассказывал, какие возможности я открыл в Токио? Так вот, я считаю эти перспективы вполне реальными. А ведь речь идет о пятистах миллионах долларов. Эта сумма могла бы преобразить компанию «Де Джонг». - По-прежнему не сводя с меня взгляда, Хамилтон отпил глоток воды. - Если японцы узнают, что мы отдали двадцать миллионов долларов в руки мошенников, пострадает наша репутация. Тогда никто не доверит нам управления своими фондами. Даже если в том нет нашей вины. В том была наша вина, подумал я. Или по крайней мере вина Хамилтона. Он допустил небрежность при проверке документации. На Хамилтона это было совсем не похоже. Но я не собирался вынуждать его признать свой просчет. - Если мы обратимся к властям, разве они не помогут нам найти деньги? Хамилтон покачал головой. - Полиция всегда стремится прежде всего схватить преступника, а не найти награбленное. Именно поэтому в Сити большинство скандалов никогда не становятся достоянием гласности, о них не сообщают в полицию. Если потерпевший сумеет разобраться сам, то его шансы на выживание резко возрастут. На губах Хамилтона появилась легкая усмешка. Он удивлялся моей наивности. - Хорошо, - сказал я, хотя, признаться, пока не видел ничего хорошего. - Так каким будет наш следующий шаг? - Вы уже проделали большую работу. Продолжайте слушать, смотреть, задавать вопросы. На конференции в Аризоне будет много сотрудников «Блумфилд Вайс». Не исключено, что вам удастся что-то узнать там. Было бы очень хорошо, если бы вы расшифровали, что такое «денежный станок». Я сделаю, что смогу, в Лондоне и буду ждать новостей из Кюрасао. Хамилтон заметил мой озабоченный взгляд. - Не беспокойтесь, мы найдем деньги. Поборов соблазн, Хамилтон отмахнулся от передвижного столика с десертом и расплатился. У выхода мы распрощались. Я взял такси и поехал в центр, в компанию «Харрисон бразерс». День казался мне бесконечно долгим. Я устал, мне было трудно сосредоточиться, я был раздражен. Меня беспокоил Хамилтон. Я чувствовал, что взялся за решение задачи, которая выше моего понимания, и у меня невольно возникали смутные подозрения, что Хамилтону, которому обычно я безраздельно доверял, эта задача тоже не по силам. В пять часов я решил, что могу покинуть «Харрисон бразерс», не боясь обидеть хозяев. На восемь у меня был назначен обед с одним из сейлсменов этого банка, который занимался государственными облигациями. У меня оставалось три часа, и я решил вернуться в «Уэстбери». Пешком я дошел до станции подземки «Фултон» и сел на поезд лексингтонской линии, направлявшийся на север. На «Гранд сентрал» я пересел на другую линию. — 155 —
|