|
Резкое снижение цен на валюту при открытии обычно оказывается капканом для тех, кто любит покупать по дешевке. В течение 1995 года японская иена 20 раз падала при открытии более чем на 50 пунктов. Но в первый же час торгов цена поднималась на 5%, и к концу дня величина падения составляла в среднем 30 пунктов. Или другой пример: в сентябре 1992 года (рис. 9.3) фунт стерлингов наконец пробил потолок, который удерживался в течение пяти лет, и поднялся выше 2,00 доллара. Это был сигнал к покупке, которого дожидались многие любители следовать за тенденцией. Ловушка была готова. «Медведи» бросились закрывать короткие позиции; в игру стали входить все новые и новые покупатели. Источник: «Блумберг Фаинэншиал Маркетс Коммодитиз Ньюз», Нью-Йорк Но тут началось стремительное падение курса, и уже четыре месяца спустя фунт стерлингов стоил всего 1,40 доллара. Это падение на 60 центов обошлось многим спекулянтам (и мне в том числе) в чудовищную сумму: 40 000 долларов за контракт. Рынок настолько часто ведет себя подобным образом, что при одной мысли о биржевых капканах трудно сдержать улыбку. 1 мая 1996 года, за два дня до выхода страшившего всех апрельского доклада о числе рабочих мест, рынок нервничал, точь-в-точь как отец, ожидающий прибавления в семействе. Это настроение передал в своем письме ведущий банк: «После скромных прибылей, полученных от торговли в Азии, цены на казначейские обязательства США почти не изменились. Торги почти прекратились в преддверии апрельского объявления о числе рабочих мест, и все ожидали обвала, подобного тем, которые имели место после мартовского и февральского объявлений». В течение последующих двух дней публика распродавала казначейские обязательства по цене, упавшей на 2%. Наконец долгожданное объявление прозвучало - и держатели коротких позиций оказались в капкане. Всю следующую неделю цены на казначейские обязательства не только не рушились, но росли бешеным темпом. Рынки и мотыльки Впрочем, все мои попытки описать те обманные приемы, которыми пользуется рынок, страдают одним серьезным недостатком. Я подбирал примеры из прошлого, чтобы провести аналогию между рыночными феноменами и явлениями природного мира. Но история рынка достаточно богата, чтобы подыскать в ней множество «за» и «против» какой-либо теории. Иными словами, все эти примеры не имеют предсказательной ценности. Проблема осложняется еще и тем, что многие авторы, пишущие на тему эволюции в природе, часто прибегают к «циклической» аргументации вроде такой: «Данная характеристика обладает ценностью в плане выживания, как это подтверждается самим фактом ее существования, т.е. тем, что наделенное ею животное выжило». И даже горячие приверженцы эволюционной теории признают, что «факты, которыми мы располагаем, едва ли могут послужить основой для прогнозов на будущее. Единственная область, где на основе наблюдаемого факта возможно делать достаточно точные прогнозы, - это лабораторный эксперимент». — 201 —
|