|
Анаксименов, Евдоксов, Протагоров; четверо Анаксагоров, Архелаев, Аристиппов, Симонов, Аркесилаев, Ликонов, Антисфенов, Эпикуров; пятеро Сократов, Платонов, Диогенов, Архитов, Гераклитов; шестеро Менипов, Аристонов, Демокритов; семеро Ксенофонтов, Ксенократов; восемь было с именем Эсхина, Стратона, Аристотеля, Зенона, Пифагора; десять Кратетов, Бионов; четырнадцать с именем Гераклида и двадцать с именем Феодора и Деметрия. Кроме того, Диоген часто добавляет, что он перечисляет только самых известных людей, носивших одно имя с тем или иным из рассматриваемых у него философов, и что, следовательно, были и другие деятели с тем же именем. Как бы ни относиться к такому дотошному перечислению разных исторических деятелей, носивших то или иное имя, само это перечисление, несомненно, является у Диогена результатом его любви копаться в исторических фактах при отсутствии подлинных критицизма и историзма. 4. Ценные философские сообщения Поскольку анализ историко-философского труда Диогена Лаэрция часто приводит нас к выводам не историко-философским, а если к философским, то не очень существенным, у читателя может возникнуть мысль, что Диоген Лаэрций вообще не имеет никакого значения как историк философии и что беллетристическая манера его изложения окончательно заслоняет и делает непонятными подлинно философские черты изображаемых у него философов. Такое впечатление от нашего анализа Диогена Лаэрция было бы совершенно неверным и искажало бы подлинную историко-философскую картину, находимую нами у Диогена. Наряду с изложением разного рода третьестепенных фактов и огромного количества разного рода пустяков мы находим в трактате Диогена Лаэрция некоторые важнейшие материалы о философах. Напомним и правильное тройное деление всей вообще греческой философии у Диогена, и наши анализы его сообщений о Ксенофане и Гераклите, о Диогене Аполлонийском и Демокрите. Если о Протагоре и Сократе нам хотелось бы получить больше материалов, чем их имеется у Диогена Лаэрция, то о Платоне для такого общего труда, каким является трактат, сказано вполне достаточно и по размерам, и по существу. Не только общие суждения о диалогах Платона, не только их перечисление или их содержание отмечено Диогеном вполне достаточно, но вызывает удивление даже глубина рассуждений и о диалектике Платона, и о теории индукции у него, и о его догматизме, вообще перечисление разных пониманий Платона. У Диогена изложены и платоновское учение о благе с его тремя видами, о красоте тоже о разными ее видами. Диоген отдает себе отчет и в вопросе о разделении диалогов Платона, и в разных проблемах отдельных диалогов, как, например, в "Федре", в "Государстве", в "Законах". Занимают Диогена и теоретически-логическая, и космологическая, и практически-жизненная точки зрения, и терминологическое своеобразие Платона, и указания на зависимость его от Эпихарма и Софрона, и даже разные знаки в рукописях Платона. — 374 —
|