|
10. Стоики Зенон Китионский интересует Диогена Лаэрция, прежде всего, своей наружностью. С кривой шеей, худой, но толстоногий, высокий, нескладный и слабосильный, смуглый, любитель загорать на солнце Зенон стеснялся своей неприглядной наружности и потому отклонял приглашения к трапезам. Зато ему доставляло удовольствие втихомолку есть зеленые фиги. Он был скромен. И из-за скромности не мог принять "кинического бесстыдства" (VII 3) своего учителя Кратета, хотя в то же время был и очень скуп, имел большие деньги и был ростовщик. Он не желал особенно тратиться ни на еду, ни на мальчиков, ни на девиц, причем с последними он общался раз или два только для того, чтобы не прослыть женоненавистником. Диоген Лаэрций прямо так о нем и пишет: "Сам он был мрачен и едок, с напряженным лицом. Жил он просто и не по-эллински скупо под предлогом бережливости" (VII 16). Впрочем, его отношения с царем Антигоном были не лишены достоинства и благородства. Будучи скупым, он получил славу воздержанного человека. Однако воздержанность эта, по Диогену Лаэрцию, была у Зенона Китионского довольно сложная. Он ел сырую пищу, а, по словам Филемона, ему хватало сухой смоквы, хлебной корки и глотка воды. Но, с другой стороны, он был пьяницей, потому что на пирах давал себе волю, мотивируя это тем, что и "волчьи бобы тоже горькие, а как размокнут, становятся сладкими" (VII 26) и что лучше заплетаться ногам, чем языку. Удивительнее всего то, что Зенона прославляли за любовь к знанию, к мудрости и за добродетель, причем об этом можно читать даже у стихотворцев. Умер он, по-видимому, все-таки от самоубийства, потому что Диоген прямо говорит о его кончине через голодовку из-за нежелания подвергаться старческим недугам. В другом месте говорилось, что, споткнувшись однажды и упавши на землю, он обратился с укором к земле, которая, по его мнению, напрасно предупреждает его о смерти, и тут же кончил свою жизнь самоудушением. Интереснее всего то, что его философская слава, мудрость и добродетель привели его к большой популярности, почему и в Афинах и в Китионе были воздвигнуты ему памятники. Отметим, что Диоген изобразил личность Зенона в необычайно сложных и противоречивых тонах, умудрившись при этом ровно ничего не сказать о стоической философии Зенона. Что же касается сложности и противоречивости духовного облика его в изображении Диогена Лаэрция, то при самом большом современном критицизме ни в каком случае невозможно пренебрежительно относиться ко всем этим противоречиям и отрицать их только по одному тому, что они являются противоречиями в формально-логическом смысле. Необходимо иметь в виду, что вся эпоха Диогена Лаэрция полна разного рода примеров изображения человеческой личности. Вспомним хотя бы такую личность I-II вв. н.э., как Перегрин, который изображен Лукианом, или сложнейшие человеческие образы в "Золотом осле" Апулея. Все это как раз и есть II век нашей эры. Поэтому слишком большие моралисты, ригористы или, вообще говоря, формалисты должны умерить свой формализм, когда начинается анализ таких сложных диогеновских портретов, как Зенон, основатель стоицизма. — 344 —
|