Криптономикон

Проходят Коррехидор – остров, очертаниями напоминающий каплю воды на вычищенном ботинке, с мягкой округлостью посредине и обрывистыми склонами к морю. Or одного его конца отходит длинный костлявый сухой хвост. Морпехи знают, что остров изрыт туннелями и нашпигован орудиями, но единственный признак всех этих укреплений – кучки бетонных казарм на холмах, где живут артиллеристы. Над вершиной Топсайд торчит клубок антенн. Очертания их Шафто знакомы – на станции «Альфа» в Шанхае были такие же, их еще пришлось разбирать и перетаскивать в грузовик.

Исполинские известняковые обрывы уходят почти в море, у основания – вход в туннель, где сидят корректировщики огня и радисты. Рядом док; из гражданского транспорта выгружают припасы и складывают прямо на берегу. Морпехи отмечают это как явный признак близящейся войны. «Августа» бросает якорь в бухточке, оборудование в брезенте грузят на шлюпки вместе со штабными шанхайскими морячками.

После Коррехидора волны сразу становятся ниже. Зеленовато‑бурые водоросли колышутся у поверхности, закручиваясь в причудливые завитки. От военных кораблей по спокойной воде стелются бурые плети дыма. Ветра нет, и они расползаются в зубчатые структуры вроде прозрачных горных хребтов. Корабль проходит мимо военной базы в Кавите. Берег здесь плоский, как блин, и низкий – если бы не пальмы, сливался бы с водой. Над землей возвышаются несколько ангаров и водокачек, а чуть дальше – кучка низких казарм. Манила – прямо по курсу, еще в дымке. Время к вечеру.

Внезапно дымка рассеивается. Воздух чист, как глаза ребенка, и почти час видна бесконечность. Они входят в область грозовых фронтов, часто прошитых молниями. Пухлые серые тучи – словно куски сланца между наковальнями. За ними громоздятся другие облака, розовеющие в свете заката. За ними – еще облака, упакованные во влажность, словно елочные игрушки – в папиросную бумагу, пространства синего неба, еще грозовые фронты, перебрасывающиеся молниями по двадцать миль длиной. Небеса, вложенные в небеса, вложенные в небеса.

В Шанхае было холодно, потом теплело день ото дня, временами даже парило. Однако к тому времени как взорам открывается Манила, легкий бриз проносится по палубе, и все морпехи разом издают вздох, как будто кончают в унисон.

Духи Манилы

Веют от пальмовых рощ.

Бедра Глории.

В контурах манильских черепичных крыш чувствуется смешение испанских и китайских кровей. Перед городом – набережная с променадом наверху. Гуляющие машут морским пехотинцам, некоторые посылают воздушные поцелуи. Свадьба спускается по ступеням церкви и через бульвар высыпает на набережную. Молодые фотографируются в нежном закатном свете. Мужчины в модных, просвечивающих филиппинских рубашках или в военной форме США. Женщины в красивых платьях. Морпехи кричат и свистят им, женщины оборачиваются, подбирая юбки, чтоб не споткнуться, и пылко машут в ответ. Морпехи шалеют и чуть не падают за борт.