Дзэн и искусство игры на гитаре

Наш объектив даст нам возможность рассмотреть муравья на дереве, дерево в лесу, лес на горе, горную цепь, тянущуюся через материк, материк на земном шаре и земной шар во вселенной.

Если у вас возникла маленькая проблема, увеличьте угол обзора. Если вы пропустили ноту, порвали струну или не можете подобрать тональность, не зацикливайтесь, это всего лишь одна песня, одна мелодия, один концерт на вашем долгом Пути. По сравнению с длиной Пути все неприятности утрачивают свое значение. Соответственно, если у вас возникли сложности с концентрацией, а в голове слишком много мыслей — вам надо уменьшить угол обзора. Может быть, вы нервничаете, потому что вас в первый раз пришли послушать родители или потому что близится срок окончания работы над альбомом. Избавиться от этих мыслей просто — надо сосредоточиться на мельчайших деталях, правильно сыграть конкретную ноту в данный конкретный момент.

Развейте в себе чувство перспективы. Когда вам кажется, что кругом растут одни сорняки, помните: при взгляде с небес все кажется садом.

А после принимайтесь за прополку.

Верьте рассказу

Знаете, не люблю, когда говорят, ты, мол, панк, а ты — нет. Слыхали композицию «Ca Plane pour Moi»? Плестик Бертран написал. Я могу сейчас взять в руки гитару и сыграть ее так, что вы только головой покачаете и скажете: «Настоящий рок!». А теперь подойдите к любому настоящему панку и скажите, что а «Ca Plane pour Moi» панк-рок. Посмотрим, что он с вами сделает. Фокус в том, что Плестик Бертран умудрился вложить в три минуты такую музыку, что и коматозника поднимет. Поняли, к чему я клоню? С панками о Бертране лучше и не заикаться. И все же он написал музыку, которая куда лучше многих панковских композиций.

Джо Страммер, «The Clash»

Однажды я зашел на одну лекцию. Преподаватель долго рассуждал о культурном значении одной известной песни. Я вспомнил, что читал интервью с автором музыки, и его точка зрения полностью противоречила той, которую отстаивал преподаватель. Я поднял руку и сказал об этом.

«Верьте рассказу, а не рассказчику, — ответил преподаватель.

Своими словами он хотел сказать, что искусство само по себе уже несет истину. Оно способно говорить с нами без всяких дополнительных объяснений со стороны критика или художника. Если некий предмет искусства надо сначала осмыслить, значит, ему придется проделать еще очень долгий путь, чтобы достичь людских сердец.

В наш век, когда человек и творчество сливаются воедино, отделить рассказ от рассказчика становится все сложнее. Мы слушаем очень много музыкальных композиций, потому что нам нравится, как выглядят музыканты, что они модно одеты, или потому что нам нравились их предыдущие работы. Соответственно, мы не слушаем очень много хороших вещей только потому, что образ музыкантов не соответствует нашим вкусам, их поведение — нашим представлениям о приличиях, а музыка, которую они сочиняют, сейчас не в моде. Некоторые композиторы и музыканты пытались обойти эту преграду, работая под псевдонимами или вообще анонимно, полагая, что результат их труда говорит сам за себя. Однако слушатели чувствуют себя более комфортно, если знают автора.