Пороги сновидения

Независимо от степени аутентичности кастанедовских сведений о «толтекском знании», на Карлоса грешат напрасно. Ибо пропасть между языком и Реальностью разверзлась многие тысячи лет назад, а влияние языка на восприятие было осознано еще во времена Чжуан-цзы и Будды Гаутамы. Лингвистический позитивизм XX века просто сделал еще одну бесплодную попытку решить проблему, существующую от века и осознанную древними мыслителями, – ответить на вопрос, как Реальность, То-что-есть-на-самом-деле, относится к сказанному (написанному, формализованному). Можно ли построить мост между описанием и Бытием?

На мой взгляд, нет ничего странного и удивительного, что жители доколумбовой Америки тоже думали об этом и пытались найти собственные решения. Если человеку свойственно познавать, то неминуемо возникает всеобщая тенденция развития сознания, ищущего способ приблизиться к Реальности.

Видение, судя по всему, и есть плод такого специализированного развития. Здесь описание и его составные части (язык, символ, синтаксис) наносят ощутимый вред. Они не транслируют опыт, а искажают его до неузнаваемости. Даже в том неизбежном случае, когда мы используем некоторые понятия из дон-хуановского лексикона, чтобы просто указать на имевший место опыт, если мы ходим избежать искаженных интерпретаций, нужны бесчисленные оговорки и уточнения.

И прежде всего это касается специфических деталей – «просвета», точки сборки, «фронтальной пластины», «стержня», «воронок» на «поверхности кокона» и т. д. и т. п. Ибо в каждом конкретном случае реально воспринятая структура в сотни и тысячи раз сложнее, многомернее, чем привычно используемые слова-указатели из магического описания.

Когда мы по-настоящему видим, ни одно из перечисленных слов не отражает той бесконечной перспективы энергетических полей и той «квантовой неопределенности», неоднозначности, что пытается репрезентировать наша психика, обратившись к ресурсам интерпретационного механизма – ресурсам, которые часто имеют отдаленное отношение к человеческому способу описания.

Видящий, например, узнаёт, что «кокон» – совсем не кокон, а много больше; потому что энергетическое тело непрерывно меняет форму, качество восприятия его поверхностных слоев только в отдельных случаях ассоциируется с «коконом». Энергетическая структура, которую мы в первом внимании называем «человеком», может вибрировать, менять яркость, вытягиваться либо становиться шире: внутри постоянно текут и колеблются потоки светимости, которые можно назвать «каналами». Поскольку структуры приповерхностных слоев могут менять яркость, плотность, «прозрачность», видящий иногда способен воспринимать «стержень» – центральный поток энергии, состояние которого, кажется, определяет мощность силового поля, из которого состоит энергетическое тело человека, в иных ситуациях – не способен, так как «стержень» скрывается какими-то масштабными возмущениями, происходящими ближе к поверхности.