|
Я имел этот опыт и хорошо помню, как тональ предложил мне приемлемую интерпретацию. Она (как это часто бывает) имела сразу несколько вариантов. Несмотря на то что формально воспринимаемый в сновидении мир ничем не отличался от мира первого внимания, возникло очень странное чувство – полное несоответствие своей природы и природы окружающего пространства (прежде всего, «людей», а уж заодно с ними – улиц, домов, машин, даже неба и почвы под ногами). Возбужденный тональ принял на веру два варианта рационализации: 1) мир вокруг – инопланетный и лишь кажется привычным; 2) мир «наш», но я живу в нем как «замаскировавшийся инопланетянин» и лишь во внимании сновидения смог «вспомнить» это шокирующее обстоятельство. Две эти фантазии предстали передо мной как равновероятные, и обе казались «убедительными». Вероятно, будь это сновидение неосознанным, оно переросло бы в подлинный кошмар. Мне пришлось приложить специальное усилие, чтобы выследить механизм зарождения «тонального мифа» и остановить его. В результате, как выразительно сказал один из мастеров дзэн, «горы снова стали горами, реки – реками». Однако наяву мы лишены воображаемой дистанции, перцептивной и эмоциональной «паузы», так что остроту чувства приходится принимать полностью и трансформировать в продуктивный импульс. Это возможно лишь в том случае, если мы способны переместить точку отсчета и этим «сбросить» часть фиксации человеческой формы. Иногда я думаю: а что же тогда должны испытывать настоящие мастера? Ведь они неизбежно проводят в этом состоянии значительную часть свой невероятной жизни. Наверняка моралисты найдут мое заявление оскорбительным, но в этом высоком сталкерском прозрении люди не просто неинтересны – нет такого слова, чтобы описать, какими плоскими они становятся! (Впрочем, сказать «плоские» – тоже неправильно. Только испытавший «прозрение» сталкера может подобрать для себя адекватный эпитет. Каждый, кто пережил этот опыт, каждый говорит о нем «на собственном языке».) Уже потом, если мы пожелаем найти место в инвентарном списке для этого странного состояния, приходят определения, навеянные психологией, метафизикой, взятой из различных книг, и кастанедовскими метафорами. И тогда мы можем сказать, например, что люди из позиции тотального сталкинга кажутся «пустыми порождениями собственного тоналя», или «фантомами на пути в Икстлан», и т. д. и т. п. Но всё это как-то слишком «литературно», слишком красиво сказано. Лучше промолчать. И себя самого видишь точно так же – это огромное и бессмысленное, само себя поедающее чувство собственной важности, жалость к себе – вечно хнычущая и неудовлетворенная. И это индульгирование без конца, и эти автоматизмы, работающие так, словно их завели еще до вашего рождения... — 152 —
|