|
Я понимал, что мой эксперимент действительно приоткрыл какую-то дверь. И значит через страх можно попадать в интересные состояния. Хотя и оставался открытым вопрос о безопасности таких опытов. Ведь не случайно я почувствовал смертельную опасность. Но может это просто страх глупого тела. Инстинкт. А реальной опасности не было. Да и грохот в ушах не казался уже таким невыносимым. Возможно, будь у меня побольше выдержки, я смог бы управлять ситуацией. Где её только было брать эту самую выдержку? Но главным вопросом был ни этот шум и даже не ауры деревьев, вдруг ставшие видимыми, а конечно мой прыжок. Ничего не могу сказать с уверенностью об этом событии, как и о том, что оказался перед обрывом в считанные секунды. Возможно, я был просто близко к обрыву и поэтому быстро до него добежал. Но вот прыжок действительно был странным. Долго силился вспомнить момент приземления. По логике я должен был приземлиться внизу в метре от обрыва и затем добежать до реки оставшиеся около девяти метров. В памяти же был момент отрыва и затем мгновенно осознание себя по пояс в воде. Причём течение было вполне приличным, чтобы свалить меня полностью в воду, но я просто своими ногами вышел из реки. Фазу полёта я тоже не помнил. Поэтому говорить о том, что пролетел это расстояние, я тоже не могу, тем более что это просто противоречит законам физики, хотя, возможно, не противоречит некоторым другим законам. Если бы я помнил полёт, то должен был помнить и вход в воду. Единственным объяснением был провал в памяти и во времени. Конечно, я понимал, что мои опыты могут нанести какой-нибудь вред психике. Но, полностью придя в себя днём, я всё же решил продолжить эксперимент следующей ночью. Был целый день, чтобы решиться на это. В тот день я проснулся около двенадцати часов дня, чувствуя себя вполне восстановившимся после ночной прогулки. Практически весь остаток дня просидел у костра, думая обо всём подряд, включая размышления о предстоящем возвращении к прежнему образу жизни. Мысли о том, что меня ждут клиенты, вызвали приступ головной боли. Я уже давно дошёл до понимания, что для счастья человеку надо значительно меньше, чем обычно хотят, и часто совсем не то, чего хотят. Это понимание было со мной с самой юности, как и у многих людей. Но потом, как и все втянулся в какой-то странный жизненный круговорот, странность и нелепость которого теперь на месте силы казалась очевидной. Представил, как я до самой пенсии основную часть своего времени общаюсь с людьми, которые не нужны мне, и которым не нужен я, разговаривая на пустые темы, или, предлагая то, что никому не нужно для счастья, растрачивая здоровье. — 9 —
|