Природа сновидений. Эпистемологический анализ

Хиллман предостерегает, что работа со сновидениями должна ограждать те глубины, из которых поднимаются сновидения – сферу души, и все скрытое и невидимое, что управляет нашей жизнью. Он отмечает тот факт, что обычно, интерпретируя сновидение, сосредоточиваются на их значимости

– 100 –

для обычной жизни, в них ищут, прежде всего, тот смысл, который они имеют для сознательного ума, Эго. Хиллман же доказывает, что сновидение важно само по себе.

И действительно, наше традиционное представление о снах базируется на их восприятии повседневным умом. На самом же деле (с точки зрения Сновидения с большой буквы) содержательная сторона снов – не главное. В первую очередь, они представляют собой образы развертывающихся сил, бесформенных тенденций и тайн.

Существует множество подходов к истолкованию глубочайших пластов сознания, лежащих в основе восприятия обыденной реальности. В то время как Юнг и Фрейд, изучая сновидения, формулировали теории неизвестного субстрата человеческой личности, называя его бессознательным, туземные культуры сосредоточивались на чувственном до-словесном уровне, на неясных ощущениях. Австралийские аборигены называли это – «Временем Сновидения». Первые алхимики использовали термин «Unus Mundus» – «Единый Мир». Даосы говорили о «Дао, которое нельзя выразить словами». Физики говорят о непознанном на языке квантовой механики, где считается, что реальность возникает в результате наблюдения. Акт наблюдения выражается математически с помощью волновой функции: виртуального поля, состоящего из комплексных чисел. При этом из квантовой механики следует, что до акта наблюдения субстанция материальной частицы распределена по всему пространству-времени.

Таким образом, можно заметить, что в основании идеи существования глубинной реальности, проявляющейся в телесных симптомах человека, в явлениях материального мира, а также в сновидениях, лежит нечто общее, что в разных традициях именуется по-разному.

К этой же идее значимого, виртуального, слабо выразимого опыта приходят исследователи сновидений, работающие в рамках различных психоаналитических направлений и традиций.

– 101 –

2.4. Сны и творчество

На протяжении многих веков творческий потенциал сновидений обычно связывали с занятиями искусством: литературой, живописью, музыкой. Однако и в плане научных открытий роль сновидений нельзя недооценивать. Так, Фридрих Кекуле долго ломал голову над химической загадкой – молекулярным строением бензола. Ответ был найден однажды вечером, когда он задремал у камина. (В 1890 году он сам рассказал об этом на заседании Немецкого Химического Общества.) Ему привиделись атомы, складывавшиеся в длинные цепи, которые извивались, как змеи. На глазах Кекуле одна из таких змей укусила себя за хвост. Он проснулся в восторге: благодаря сну он понял, что молекулы бензола являются углеродным кольцом. Это прозрение вызвало революцию в химии. Оно было названо «самым блестящим предвидением в области органической химии», и принесло ему Нобелевскую премию[65].