|
Однако мы помним, что бессознательные содержания попадают в сферу осознания с трудом: редко когда непосредственно (это озарение), и редко когда в не трансформированном виде (это или в сновидениях, или в грезах). В случае же функционирования рутинного бодрствующего сознания бессознательные содержания получают доступ в сферу сознания в трансформированном виде (кодированно) и в ограниченном объеме (фрагментарно). Однако, будучи предъявлены, они оказываются перед лицом требований к стандартно организованной сознательной информации, а значит, от субъекта, их предъявляющего, ожидается (и со стороны, и им самим), что они представят его как рационального, логичного, трезвомыслящего, разумно мотивирующего, последовательного. Манипуляции, осуществляемые в этой связи Эго, и ориентированы будут в этом направлении: лакуны окажутся заполнены артефактами[135] (за счет этого устранится фрагментарность и создастся иллюзия целостности построения); найдутся псевдопричины, псевдомотивы и псевдообъяснения, которые замотивируют появление тех или иных содержаний на поверхности сознания (в коммуникативном акте); появятся ссылки на компоненты реальности, призванные создать видимость рассудочного обоснования всплывшего из бессознательного содержания. – 225 – Все эти механизмы, на мой взгляд, очень отчетливо реализуются в ситуациях внезапного пробуждения, когда неожиданный, «не понятно откуда взявшийся» раздражитель оказывается логично встроен в осмысленную цепочку повествования, где выступает ее заключительным звеном. В результате в общем-то случайное событие (по крайней мере, логика которого субъекту не видна) приобретает видимость разумного, нормально мотивированного «послания». Преобразованное в таком ключе бессознательное уже с трудом может быть распознано как самостоятельная сфера психики. И главное, сам субъект во все это верит, поскольку упомянутые операции Эго осуществляет бессознательно и автоматически. Примерно в том же ключе, в каком действует человек, когда в постгипнотическом состоянии выполняет распоряжение чужой воли, т.е. нечто такое, что не вытекает из побуждений и потребностей (не соответствует намерениям) самого субъекта. Выполняя такое распоряжение гипнотизера, он не только не понимает, почему сделал что-то внушенное ему, но на прямой вопрос, почему он так странно поступил (повел себя), он пытается дать ответ, который бы представил его в глазах окружающих как разумного, последовательного, трезвомысляющего человека. Аналогия: содержание бессознательного сознанием – по определению – не распознается, в определенном смысле, оно ему чуждо, это разные языки. В этом плане ситуация напоминает обстоятельства гипнотического внушения: до того, как в сознании человека под гипнозом прозвучал некий приказ, содержащаяся в нем информация для субъекта была чужой, чуждой. Сходным образом, содержание бессознательного до того, как оно появляется в сознании, для сознания чужое, чуждое. А потом мы вспоминаем, что «видели сон». Но ведь загипнотизированный и реализовавший чужую волю человек тоже после пробуждения вспоминает (и тоже далеко не всегда, и лишь после наводок-подсказок), что «видел сон». — 140 —
|