|
Интона?ция (от лат. intonare — громко произносить) — манера говорить, характер произнесения слов, тон человеческой речи, который определяется чередованием повышений и понижений голоса, силой ударений, темпом речи, паузами и др. В интонации выражается чувство, отношение говорящего к тому, что он говорит, или к тому, к кому он обращается. Интонация придаёт слову или фразе законченность, тот живой оттенок смысла, то конкретное значение, которое хочет выразить говорящий. Слово «дождь», например, может быть произнесено с оттенком радости: «Дождь!» (т. е. наконец-то после засухи пошёл дождь!). Или с оттенком огорчения: «Дождь!» (т. е. опять пошёл дождь!) и т. п. В своеобразном синтаксическом построении речи, в расположении слов в предложении, в подчёркивании отдельных из них паузами, перерывами голоса, замедленным или, наоборот, ускоренным их произношением писатель передаёт разнообразные интонации речи своих персонажей или (в авторской речи — см.) интонации голоса повествователя. Интри?га (от лат. intrigare — запутывать) — сложная, запутанная цепь событий в художественном произведении — поэме, повести, романе, драме, комедии (см.), раскрывающая напряжённую борьбу действующих лиц между собой. Например, цепь событий в романе А. Дюма «Три мушкетёра». Иро?ния (от гр. eir?neia — скрытая насмешка) — тонкая, затаённая насмешка, один из видов юмора (см.). Вместе с тем ирония — один из художественных тропов (см.): употребление слова в обратном, противоположном его значении, когда, например, с серьёзным видом притворно утверждают противоположное тому, что думают в действительности о каком-либо явлении или человеке. Например, в басне И. А. Крылова «Лисица и Осёл»: «Отколе, умная, бредёшь ты, голова?» — обращается Лиса к Ослу, считая его в действительности глупым. Или в басне «Стрекоза и Муравей»: «Ты всё пела? Это — дело» — иронически говорит Муравей Стрекозе, считая в действительности пение бездельем. Ирония может быть добродушной, грустной, злой, едкой, гневной и т. д. «Искусство для искусства», «искусство само себе цель» — ложная и вредная теория, распространённая в буржуазном искусствоведении и литературоведении. В основе её лежит утверждение, что искусство не зависит от общественной жизни, не призвано служить народу. Защитники этой теории, лишая искусство его идейного содержания и общественного значения, маскируют ею своё служение на деле господствующим классам в дворянско-буржуазном обществе и требуют от художников заботы только о форме художественного произведения (см. Формализм). — 42 —
|