Активная депрессия. Исцеление эгоизмом

ПСИХОЛОГИЧЕСКИ (НРАВСТВЕННО) НЕЗРЕЛЫЙ - инфантильный человек, либо не умеющий считаться с реальностью и использовать се нужным ему образом (в дошестилетнем психологическом возрасте), либо руководствующийся в постановке задач правилами, сценариями, принципами, привычками, чужими оценками... - чем угодно, но не собственными живыми нуждами (см.: Инфантилизм). Намерения для его самооценки часто более важны, чем действия. Намерения и подвержены больше, чем поступки, сознательному контролю (см.: Самоодобрение, Самооценка, Самооценка демонстранта, Я-идеал). Имитируя нравственность, он не позволяет себе иметь (а в действительности только осознавать) “плохие намеренья”, зато “хорошие” - он обязан осуществлять, даже когда их нет. Поэтому незрелый человек плохо разбирается в своих нуждах, не умеет знать, чего хочет! По этой причине поведение незрелого человека всегда не обеспечено энергетически - избыточно или недостаточно, по никогда не соответствует решаемым задачам! Поскольку поведение не имеет смысла для него, оно всегда сопровождается ожиданием благодарности ему, заботы о нем окружающих, претензиями на их внимание, оценку, похвалу. Всех обязывает, напрягает, вызывает явную или скрытую ответную агрессию. Сопровождается постоянным обманом ожиданий. Незрелость, как и зрелость, может быть и свойством ребенка. Тогда она определяется соответствием сто нравственно-психологического развития требованиям, предъявляемым к ребенку его реальными обстоятельствами - способностью эффективно эти задачи решать (см.: Высокомерие, Двойственная ориентировка, Имитатор, Кокетство нечаянное, Комплекс различия, Негативизм, Опека, Психологически зрелый, Психотерапия, Эгоцентризм).

ПСИХОТЕРАПИЯ - древнейший и особо эффективный нелекарственный метод лечения, использующий в качестве средства все возможности общения врача (психотерапевта) с пациентом и пациентов между собой. Психотерапия мобилизует собственные резервы личности (см.: Группа, Групповое давление, Двойственная ориентировка, Демонстрант, Имитатор, Интенция, Инфантилизм, Кокетство нечаянное, Комплекс различия, Личность, Мобилизующая, Моральная поддержка, Мотивы, Негативизм, Опека, Общение, Ответственность, Патогенетическая терапия, Психодидактика, Психологически зрелый, Пустота, Социогенные потребности, Фобия, Эмоции, Я-идеал).

ПУБЕРТАТ - здесь: пубертатный период в развитии подростка: период полового созревания.

ПУСТОТА - переживание ощущения отсутствия интересов, стремлений, отсутствия эмоций, потери жизненных смыслов и перспектив, иногда - чувства “смерти при жизни”. При неврозе пустота - самое трудно переживаемое состояние, более тягостное, чем страх, чем тревога, чем любая отрицательная эмоция. Пустота может быть проявлением депрессии, но, в отличие от пес, лишена характерной для депрессии эмоциональной насыщенности переживания (см.: Депрессия). Пустота возникает как личностная реакция на потерю привычных содержаний деятельности, на эмоциональный спад, после прекращения особо ярких эмоциональных переживаний независимо от их знака (страха, тоски, влюбленности, длительных страданий, напряженной активности по достижению заманчивых перспектив и их ожидания, и так далее), после длительных или острых потрясений, после требующего значительного напряжения сил эмоционального подъема (см.: Влюбленность, Страх, Тоска, Тревога, Эмоции). Пустота - реакция личности на неудовлетворенность потребности в напряженности. Пустота — следствие более или менее длительного отказа, чаще неосознанного, от удовлетворения потребности смысла жизни как высшей ценности (см.: Высшие ценности, Смысл жизни), отказа, в результате которого затормаживается почти вся мотивационная активность, и деятельность ограничивается рефлекторной или принужденной произвольной (см. в кн. “Залог возможности существования" ). В отличие от апатии пустота ощущается не преходящим эмоциональным состоянием, которое достаточно переждать, но окончательным и неустранимым дефектом личности или негативным свойством мира. В соответствии с такой значимостью она мучительно переживается, вызывает активное личностное неприятие, которым и закрепляется (см.: Личность, Реакция на реакцию). В любом состоянии мир окрашен для нас нашим исходным эмоциональным фоном - настроением (см.: Настроение). Резкое изменение этого привычного фона меняет наше восприятие всех явлений мира: иначе видится, иначе слышится, иначе осязается, вкушается, обоняется, иначе ощущается все. В обсуждаемом состоянии эмоционального спада - в пустоте мир лишен любой знакомой эмоциональной окраски: ни плох, ни хорош, он перестает узнаваться, утрачивает признаки реального (см.: Реалистическое состояние). Люди жалуются на глаза при нормальном зрении. Пытаются проверять нормальный слух. Колют себя иголкой, чтобы ощутить боль. Бросаются во все тяжкие, чтобы почувствовать хоть что-нибудь. Возникает тягчайшее ощущение нереальности мира - дереализация (“хожу как в воду опущенный”). Пустота может проявляться потерей ощущения реальности себя самого - деперсонализацией (“ни там меня нет, ни тут; все люди снуют, снуют, а я - от себя отдельная”). По содержанию пустота — следствие ошибки суждения о себе и о мире, по которой реальность отождествляется с сознанием (см.: Сознание). Реальным воспринимается только то, что отражено “в голове”, знаемо. Вне сознаваемых нами слов, образов себя и действий: ни в нас, ни в мире словно бы нет ничего имеющего для нас ценность и смысл, а то и вовсе ничего нет -пусто (см.: Смысл). В результате, когда наиболее значимые привычные содержания сознания и связанные с ними преднамеренные действия по каким-либо причинам обесцениваются, то возникает не интерес к нашему внутреннему миру, неназванному и молчаливому, как и все в природе, а пугающая пустота. Такая свойственная пашей культуре ошибка суждения - следствие нравственного стереотипа “Дух выше”, из-за которого все, что происходит не в голове, а в реальности - неинтересно, будто и не происходит (см.: Дух выше!; Стереотип поведения, Я-идеал). В жизни разных людей эта ошибка суждения возникает почти всегда одним и тем же путем. Схематически этот путь выглядит так (см.: Инфантилизм): 1. В досознательном детстве мы жили в реальности и осваивали ее. Но уже в конце этого периода началась и стала исподволь наше внимание от реальности отвлекать увлеченная работа по формированию сознания. 2. В следующую пору (в до 10-летнем психологическом возрасте), когда сознание формировалось стремительно, паше внимание постепенно полностью переключилось на игру, на сознательно спланированные действия и содержания сознания. Реальность , не названная словами, осталась за границами нашего поля зрения. Существование в дискретном мирю игры, слов, других знаков и рождаемых ими образов оказалось проще, чем в непрерывном и мало структурированном потоке реальности (см. Пример № 77. Самодиагностический текст. В кн. "Залог возможности существования”). Такое существование стало менее тревожным, требовало меньше собранности, облегчало освоение стандартов поведения, облегчало деятельность и общение по правилам. К концу этого и в наиболее внешне активном психологическом периоде (11-12-летнем) жизнь в понятном мире сознания и объясняемого известными целями действия стала привычной и отождествилась с реальностью. 3. Но, вместе с привыканием, она переставала удовлетворять потребность в новизне, напряженности, становилась эмоционально недостаточной. В этом психологическом периоде (11-12-летнем) такая эмоциональная потеря восполнялась повышением поведенческой активности. Содержание активности почти не имело значения. Деятельность была самоцелью. Она компенсировала недостаток удовлетворения потребности в напряженности. 4. Когда же в процессе взросления нам такое “существование по шпаргалке” набивало оскому (в психологическом возрасте 13-14 лет и особенно при прорыве в юность), заученные программы обесценивались. Затверженные цели казались чужими, становились слабым мотивом для деятельности, надоела и сама эта нетворческая, по сути, деятельность. Все привычное и близкое тускнело, утрачивало смысл, становилось “пустым”. Но к этому времени мы уже совсем отвыкали и от давно оставленной, неназванной реальности. Мы уже давно полно отражали ее только в пашем опыте (см.: Опыт, Реальность). Но и опыт этот так же долго был вне поля нашего внимания, тоже оставался неосознанным. Без опоры на слова и другие знаки неведомая реальность стала для нас трудно замечаемой, трудно узнаваемой как реальность. Реальность, вместе с нашим отразившим ее в себе опытом, стала казаться бессодержательной пустотой. Пустота стала пугать. Говоря образно, мы, устав в подростковых психологических возрастах от игры, оказались не готовыми к возвращению в реальность, так как, заигравшись, забыли о се существовании, забыли ее признаки, забыли, чем и как мы на нее отзываемся, забыли себя! Существенно, что для свободных от противопоставления духа и тела людей, как и для людей, любящих тревогу, пустота в сознании и чувствах переживается отдыхом, покоем удовлетворенности (см.: Открытый опыту, Реалистичный человек). Она вызывает их любопытство и исследовательский интерес, открывается неисчерпаемой глубиной мира и открывает им их самих как часть этого мира. Введенная в разряд высших ценностей или содержательных переживаний в ряде религиозных культов или терапевтических подходов, пустота становится целью или предметом исследования в процессе специальных медитаций (йога, микропсихоанализ, см.: Медитация). Принятая пустота перестает быть страданием. В Терапии поведением пустота воспринимается порогом, пограничной полосой, переступив за который и пройдя которую человек сталкивается с собственным опытом, с реальностью, “открывается опыту”, выздоравливает от невроза, выходит на свою личную тропу и торит свою особую дорогу, входит человеком в процесс Род человеческий. Пустота как смутное ощущение дискомфорта чаще возникает у людей, привыкших к беспрерывной поведенческой активности. У тех, кто избегает внимания к своим эмоциям. Особенно к тем эмоциям, причины которых им неизвестны: к тревоге, к так называемым смутным или просто негативным чувствам. Именно этим смутным ощущением пустоты подхлестывает их активность обычно скрытый за ней комплекс малоценности. Не признавая себя из-за самооговора, люди с таким комплексом (см.: Демонстративное, Самооговор, Малоценности комплекс) не знакомятся с собой вне демонстративной (социально полезной или показной) активности. Для таких беспрерывно действующих людей все, что не является этой понятной им активностью, что как бы “скрывается за действием” - все ощущается опасным их миру, разрушающим его. Пауза в действии, большая, чем необходимый отдых, для них - невыносима (см.: Покой). Она воспринимается угрозой потери ориентиров, потери себя, мнится или предощущается пугающим НИЧЕМ, кромешной тьмой - пустотой. Привыкшие к знакомой беспрерывной деятельности, они знают свою эмоциональность только как реакции на известные им, значимые для осуществления их целей стимулы. С эмоциями (своими и чужими) как отражением неудовлетворенности несознаваемых потребностей они не знакомы совершенно. Такие эмоции не включены в систему их осознанных ценностей (см.: Сознание, Эмоции и в кн. "Залог возможности существования”). С эмоциями (своими и чужими), причины которых им неизвестны: с тревогой, “смутными чувствами", да часто и просто с чувствами, такие люди не умеют даже считаться. Они не используют эмоции ни для выяснения новой, неизвестной ценности обстоятельств, провоцирующих эти эмоции (узнавания новых объектов потребностей), ни для ориентировки в себе (узнавания своих еще незнаемых потребностей). Напротив, они либо не замечают непонятные эмоции и игнорируют их, либо пугаются, отмахиваются от них, гонят, пытаются отвлечься все тем же действием. Не обнаруживая неизвестных им своих потребностей, не реализуя эмоций, вечно действующие люди с комплексом малоценности превращают замеченную эмоциональность (отражающую неудовлетворенность неосознанных ими потребностей) в помеху, дезорганизующую их деятельность (см.: Депрессия. Тревога дезорганизующая). Тем самым вновь убеждают себя в ее опасности и вредности. Все время действующие люди с комплексом малоценности не сознают пустоты, но, как бы предчувствуя ее, ею подхлестываемые, бегут от нес в деятельность. В этом смысле предчувствуемая пустота, вместе со всеми неосознанными эмоциями - важнейший двигатель их, чаще бесполезной для них самих, беспрерывной активности (см.: Самоодобрение). В клинике неврозов приходится очень часто сталкиваться с тем, как сколь-нибудь долгая вынужденная остановка такой неугомонной активности (окончание института, перелом костей с длительным пребыванием в постели, успешная защита диссертации, уход из спорта, выход на пенсию и так далее) повергает этих людей в тяжелейшее ощущение пустоты. По сравнению с этой пустотой, как уже говорилось, любые навязчивости, страхи, тоска, физическая боль ипохондрических ощущений оказываются для них отвлекающими, облегчающими переживание событиями (см.: Навязчивости, Тоска, Фобии). Этим облегчением переживания замещающая симптоматика невроза закрепляется (см.: Симптом, Симптоматика). То же мы видим в процессе излечения невроза. После устранения симптомов, на которые человек жаловался, после выхода из скрывавшейся за симптоматикой невроза депрессии человек переживает ощущение пустоты, из которой, как ему кажется, не будет выхода. Нередко это переживание возвращает его в депрессию, а депрессия возвращает человека к прежней симптоматике. Уметь помочь человеку удержаться без болезни в переживании пустоты до обретения новых личностных перспектив - означает уметь вылечить невроз. Уверен, что для этого психотерапевту надо иметь свой присвоенный опыт проживания собственной депрессии, апатии, покоя, пустоты и возвращения к реальности. Физиологически пустота, как и апатия, и покой, в отличие от боли, страха, тревоги и тоски, не является процессом биологической активности - возбуждением. Напротив, она (как и апатия, и Покой) - результат завершения этого возбуждения и реакция личности на его (возбуждения) отсутствие. Сила и характер этой реакции соответствует Личностной значимости события. В случае покоя она бывает и радостной, в случае апатии - переживающей, в случае пустоты - как на личностный дефект и невозвратную потерю, может быть и депрессивной. Поэтому если при боли, страхе, тревоге, тоске, как и при всяком процессе физиологической активности, прекращение "борьбы" с состоянием, а тем более “сосредоточение” на нем приводило к его угасанию, то прекращение борьбы с пустотой просто не усугубляет дела. А “сосредоточение с целью пустоту “истощить” разочаровывает безуспешностью, угашает любую едва возникающую эмоцию - удлиняет и утяжеляет пустоту. Чтобы не усугублять это более тягостное, чем любая отрицательная эмоция, состояние отсутствия эмоций, следовало бы согласиться с ним как с необходимым эпизодом нашей жизни. “Пожить в нем!” (К.В. Шерстнев). Подглядеть и постоянно подглядывать за собой, как ты хочешь и пытаешься его устранить. Следовало бы запретить себе такие попытки. Запретить себе (и научиться этот запрет выполнять!) всякое поползновение искать даже малейший намек на эмоцию. Научиться замечать в себе такие поползновения и отказываться от них, как от предательства! Ни есть со вкусом, пи читать со вкусом, ни ходить в туалет со вкусом - ничего со вкусом не допустимо, все — как робот. А угашать (“сосредоточением”) стоило бы разве что возмущение пустотой. В отличие от физиологически активных состояний (боли, страха, тревоги, тоски), покой, апатию и пустоту следует не угашать, а пережидать (см.: Апатия). В это время - механически, “на автопилоте” впрок создавать, машинальным практическим действием накапливать обстоятельства, которые смогут стать жизненными смыслами в будущем, когда пустота перестанет быть нужной, сменится иной активностью. Но снова - ни в косм случае не требуя от себя душевного участия ни в чем, а, напротив, поминутно от такого даже поползновения отказываясь. Не вредно в это же время укреплять и развивать себя физически (упражняясь так же машинально, как ходишь в туалет). И при каждой возможности медитировать (лучше лежа), сделав объектом медитации саму пустоту (см.: Медитация). Но никогда не требуя от себя эмоций! Иногда пустота, возникая как защитная реакция от невыносимой физической или душевной боли (страха, тревоги, депрессии), становится следствием невольного переключения всего аппарата восприятия себя и мира (и соответственно языка осознанного переживания) из кинестетического анализатора в визуальный или аудиальный. В результате такого переключения человек перестает ощущать себя (сознавать собственные телесные ощущения), а вместе с тем и свои эмоции и желания. Он лишается языка, на котором мог бы объяснить свои эмоции себе и найти путь их осуществления, соответствующий его нуждам. Пониманием сути такого переключения и сто защитной роли определяется и задача самопомощи и помощи, и внимательная бережность, с которой эта помощь должна осуществляться. Подобная же “бесчувственность и безъязыкость” относительно жизни собственного тела и своих эмоций может быть также следствием воспитанного жизненного стиля, когда, в силу обесцененного отношения к телу и эмоциям, их язык -язык телесных ощущений - воспринимается “нецензурным” и игнорируется уже теми, кого человек выбрал себе в воспитатели. Тогда телесный язык эмоций не входит в "комплекс социально значимых деятельностей” - сознание (см.: Самоодобрение, Сознание, Я-идеал). Он просто не осваивается. Осознанными остаются “язык глаз” и “язык ушей”, которыми человек и овладевает. Но этими языками не выражается человеческая боль, нельзя се на этих языках и понять: она не видится, не слышится, только чувствуется. Такая дискриминация языка эмоций - следствие и проявление того же нравственного стереотипа “Дух - выше”, обрекающего человека на пожизненное ощущение собственной низости и ничтожества, на бессердечие с другими и комплекс малоценности. Психологическая помощь в этом случае сложнее. Она требует предварительной актуализации нравственного конфликта, освоения языка эмоций как состояний тела, и только тогда -попыток сто использования. О пустоте у людей с комплексом малоценности говорилось выше (см.: Демонстративное поведение, Комплекс различия, Конфликт внутриличностный, Личность, Медитация, Мотивы, Настроение, Общение, Опыт, Психотерапия).