|
Поразительно, как слабо распространено понимание этих элементарных фактов, как трудно прививается восприятие искусства в исторической перспективе. Результатом часто бывает огульное принятие всего прошлого искусства - от древних египтян до импрессионистов - как некоторого подлинного искусства, а появляющиеся на наших глазах новые бунтарские формы отвергаются, как "неискусство". Хотя в любой книге по искусству каждый крупный художник прошлых веков характеризуется как новатор, до подлинного понимания того, что это значит, читатель поднимается редко. Между тем нетрудно себе представить, как должны были воспринимать, скажем, Рубенса люди, воспитанные на Рафаэле. Вероятно, даже выбор сюжета (например, "Пьяный Силен") был оскорблением эстетического чувства. Когда появился Рембрандт, оставлявший половину картины в полутьме, не пожелавший детально прописать лицо отца в "Блудном сыне" и т.п., несомненно, было немало обывателей, считавших, что это происходит от лени и небрежности. "Ночной дозор" был оскорблением и кощунством для тех, кто знал "Афинскую школу". После появления первых симфоний Бетховена поэт и знаток искусства Грильпарцер писал, что у Бетховена "страдает первое и существеннейшее требование музыканта - тонкость и правильность слуха - благодаря рискованным сочетаниям и часто примешиваемому вою и реву звуков... Бетховен пристрастно заменяет стремление к красоте стремлением к интересному, к сильному, к потрясающему и к опьяняющему" [37, с.58]. Замените имя Бетховена на Шостаковича и вы получите рядовое высказывание газетной статьи 30-40-х годов нашего века ("сумбур вместо музыки"). Это должно было бы научить осторожнее относиться к тому непонятному, что появляется в искусстве. Конечно, оно может оказаться нежизненным и естественно отомрет. Но сколько раз отрицание новой "логики форм" и нового идейного мира искусства оборачивалось только обывательским консерватизмом! Один из самых неограниченных в своей фантазии и самых широких по выбору художественных средств художников Игорь Стравинский писал: "Феномен музыки дан нам единственно для того, чтобы внести. порядок во все существующее, включая сюда прежде всего отношения между человеком и временем. Следовательно, для того, чтобы этот феномен мог реализоваться, он требует как непременное и единственное условие - определенного построения" [38, с.99]. После всего сказанного уместно поставить вопрос: что же это означает, не сводится ли искусство, хотя бы в грубом приближении, к некоторой логической системе, не противоречит ли это пониманию искусства прежде всего как метода интуитивного познания? — 74 —
|