Криминальная психология

а девочку, несмотря на ее 6 — 7-летний возраст, хотел приучать к разврату. Татьяна Герасимовна, как ни тяжело ей было рас­статься с детьми, отдала их в приют. С. ничего не делал, шатался по увеселительным местам и проживал женино добро. Накоплен­ное Татьяной, за время торговли у. станции, имущество быстро растаяло. На остатки она сумела, однако, войдя в компанию с одним лицом, завести палатку, за Иверскими воротами, на Крас­ной площади и терпеливо торговала с утра до вечера. А муж бывало подойдет, запустит руку в выручку, схватит денег и пойдет пропивать. На этой почве у Татьяны Герасимовны бывали большие неприятности и с компаньоном. Адская жизнь с С. продолжалась около двух лет и не только не улучшалась, но становилась все невыносимее. Татьяна не выходила из побоев, подвергалась все­возможным оскорблениям, слышала площадную брань по адресу своих детей и самой себя. Много раз она предлагала мужу разой­тись, но тот грозил ей скандалами и убийством: «все равно я тебе жить нигде не дам, убью и отвечать не буду, так как у меня есть бумага, что я ненормальный» — говорил он ей и бил еще сильнее. А чтобы отдалять от нее других, он всем рассказывал, что она все лжет, обманщица, мошенница, воровка, развратница и т. д. Конечно, Татьяна Герасимовна могла бы понастойчивее поговорить о разводе, могла бы просто уйти от него и формально развестись с ним против его воли, а его к себе не принимать. Но не было у нее против него настойчивости, не решилась она уйти, была уве­рена, что все равно он ей жить нигде не даст и убьет и впала в отчаяние. Стала ей приходить мысль о необходимости изба­виться от него с помощью яда; молилась она, чтобы эти мысли ее оставили 7 декабря 1921 года она с утра ушла торговать, промерзла, а он запер квартиру и ушел до 2 часов дня, так что Татьяна не могла в перерыве забежать домой закусить и напиться чаю. Благодаря этому она с утра почти ничего не ела, чувство­вала себя очень усталой и, когда он в 2 часа подошел к палатке, стала ему выговаривать. Он ее изругал и ушел. Она хотела в этот день вечером поехать навестить детей, он не позволил. Вечером, после закрытия палатки, когда выяснился недочет некоторой суммы денег, муж стал ругать Татьяну площадными словами и всячески ее оскорблял, когда поднимались по лестнице их дома, так что жильцы выглядывали из квартир. Словом, весь день были ссоры, супруги оба были не в духе. Когда пришли вечером домой, в квар­тире было очень холодно, а дров не было. Он пошел попросить дров к соседям, никто не дал, так как его в доме очень не любили, он был комендантом дома и не в ладах с жильцами. Не найдя дров, он с бранью и криками послал ее просить дров. Она пошла, выпро­сила и принесла. Ему показалось, что она долго ходила, заподозрил, что была у мнимого любовника, и побил ее, а потом велел топить печь. Когда она истопила печь, он прогнал ее в соседнюю, нетопленную, комнату, а сам пьяный улегся спать. Вот тут-то, когда, избитая и оскорбленная, Татьяна лежала в холодной ком­нате, у нее и явилась мысль избавиться от тирана. Она выждала время, когда он заснул, подкралась и зажгла соломенный тюфяк, на котором он спал, а потом ушла назад в свою комнату. « Что она делала в этой комнате, она не помнит, помнит только, что стала задыхаться от дыма, выскочила на площадку, упала без чувств, очнулась в чужой квартире и была отправлена в больницу. Вначале она не признавалась, но потом во всем созналась и искренно рас­сказала. В содеянном очень раскаивается: грех, людей совестно, должна бы терпеть, а этого не делать. Народным судом она была приговорена за умышленное лишение жизни способом, мучитель­ным для покойного, и за истребление имущества путем поджога к одному году заключения. После преступления у нее заметны повышенная нервность, бессонница, часто угнетенное настроение.