|
Итак, человек ощущает себя находящимся в пространстве в соответствии не с объемом своего тела, а с большим объемом. Это внутренняя генетическая особенность человека. Тот факт, что мы кого-то к себе не подпускаем, вообще говоря, никому неизвестен, за исключением нескольких людей. Но, тем не менее, никто к нам слишком близко не подходит. Если человек не ощущает коммуникативного пространства, он почти наверняка психически болен (по этому симптому можно диагностировать душевное заболевание). Психически нормальный человек от природы ощущает, что к людям не надо приближаться более, чем на определенное расстояние, и этого не делает. Психически больной человек часто нарушает генетико-психологические законы человеческого поведения, и именно поэтому общество опознает его как человека больного. Любопытный факт: психически больные люди часто умеют делать то, чего не умеют делать другие (гениальность в безумии), но это мало кого интересует, а вот то, что они нарушают негласные законы поведения, есть повод для изоляции (через помещение в клинику). Понимание важности того, как человек ощущает себя в пространстве, дает возможность осознать, как часто мы входим в состояние нервного стресса оттого, что нарушаются наши территориальные притязания. Первый типовой пример — это, конечно, транспорт. В городском транспорте происходит наложение полей разных людей друг на друга, при нарушении всех зон общения: кто-то может на вас почти лежать (в метро и автобусах часто так и бывает). И никто никогда не считал и на специальных приборах не проверял, каков же уровень нервного стресса у людей, которые таким образом лишаются части себя в пространстве. Из-за этого каждый человек, который там находится, ощущает себя, во-первых, униженным, а во-вторых, жертвой агрессии. Люди в толчее городского транспорта все страдают; их внутреннее состояние не агрессивное, а подавленное. Что происходит в тот момент, когда люди так близко находятся друг к другу? Все коммуникативные расстояния уменьшаются, энергетика очень сильно спрессовывается и начинает проникать внутрь и давить, поэтому сердечный приступ в толчее вполне вероятен: сердце не справляется с энергетикой, которая направлена в обратную сторону. В транспорте люди не делятся на добрых и злых — там всем плохо. Конечно, существуют маленькие хитрости, позволяющие человеку облегчить стрессовое состояние. В некоторых местах люди, интуитивно понимая, что они находятся в большом дискомфорте, выработали определенную систему поведения в стрессовых условиях, которая хоть чуть-чуть помогает им существовать. Для примера можно привести парижское метро, где толчея бывает немалая. Типовое поведение парижанина в метро следующее: он молча и деликатно входит, ни на кого не смотрит и ни с кем не разговаривает — по нему видно, что он "закрылся". Если это человек с длинными волосами (неважно, какого пола), он делает такое движение головой, что все волосы опускаются на лицо: барьер полный. Если на голове у человека шляпа (а в Париже любят носить шляпы), она надвигается на глаза. Если ни длинных волос, ни шляпы нет, то, хотя в транспорте вообще читают мало, достается газета или книга для того, чтобы себя закрыть. В таком "коконе" люди молча "просачиваются" друг между другом (они все довольно изящные). В метро люди практически не разговаривают, даже если едет пара близких знакомых. Метро — не место для разговоров. В России принято громко переговариваться, так, чтобы все слышали; то, что думает какая-нибудь Марья Ивановна, должен знать весь вагон. В Париже люди в метро молчат, т.е. они, как могут, выставляют коммуникативный барьер. В транспорте не надо ни на кого смотреть и по возможности сделать так, чтобы вы тоже были не очень заметны: волосы следует распустить и смотреть вниз, желательно на свои волосы изнутри. Это действительно хорошо помогает, потому что ощущение прессинга становится минимальным. — 364 —
|