Риторика. Теория и практика речевой коммуникации

Сравним двух художников, которые писали с натуры, — И.И. Шишкина и Ван Гога. Когда смотришь на произведения Шишкина, становится понятно, что они символизируют лес, это конкретные карти­ны лесного бора (ассоциативно связанные со светом, звуками и запа­хами, которые ощущает человек, находясь в лесу). Если же посмот­реть на букет цветов, написанный Ван Гогом, становится очевидным, что это полотно символизирует не конкретный букет цветов, а символизирует состояние, которое навеяно (возможно, цветами, но необязательно) художнику и которое он передал в этом полотне. Поэтому произведения Шишкина канонически не считаются живописью, а са­мого автора называют "рисовальщиком" или фотографом, а произведения Ван Гога никто не рискнет назвать нехудожественными (сегодня Ван Гог — самый "дорогой" художник в мире: его произведе­ния оцениваются в баснословные суммы денег).

Планом содержания любого произведения искусства является определенный блок сознания (или бессознательного) автора.

Музыка, например, выражает настроение, т.е. значением музыкаль­ной фразы является настроение, психологическое состояние автора в то время, когда он писал эту фразу. Это состояние может быть выражено лучше или хуже, т.е. с разной степенью адекватности, и, таким образом, лучше или хуже понимается слушателем, давая ему простор для интер­претации. Тем не менее бравурная, парадная музыка мало кем интер­претируется как траурная и печальная. Психическое состояние человека, который писал музыку, обычно бывает передано в ней музыкаль­ным рядом достаточно адекватно.

Важно понять, что планом содержания знаков в искусстве являются не денотаты, а сознательные и бессознательные образы в мозгу конк­ретного человека как отражение индивидуального мировосприятия, т.е. эманация психической деятельности индивида.

Коль скоро это так, нет никаких оснований считать, что искусство должно быть реалистичным, т.е. адресовывать к тому конкретному (вещи, человеку, предмету, событию и т.д.), что навеяло настроение. Это конкретное совсем необязательно должно быть изображено для выра­жения внутреннего состояния. Могут быть изображены только линии и пятна — разницы нет. В этом отношении произведения Ван Гога не от­личаются от полностью абстрактных произведений В.В. Кандинского: и те, и другие выражают внутреннее состояние художника. В первом случае дана как бы переадресация через денотат, причем у Ван Гога — сознательно неверная: художник как бы "запутывает" своего зрителя; ощущается, что реальные цветы совсем "ни при чем"; у других худож­ников переадресация может быть более адекватной (например у О. Ре­нуара), в этом случае художник как бы помогает зрителю, дает ему под­сказку, поэтому чем полотно более реалистично, тем легче оно воспри­нимается, особенно неподготовленным зрителем. У Кандинского такой переадресации нет.