Узнавание

Но стоило ему почувствовать, что его сердце может облегчить чью-то боль, он забывал о «самой верной возлюбленной», которая, что ни говорите, была не человеком, а математикой. Его любовь к математике не заглушала остальных чувств.

Однажды, когда он утром усердно работал, ему сообщила хозяйка дома, в котором он занимал маленькую комнату, что его хочет видеть неизвестный ей молодой человек. Д Аламбер, заметив расстроенное выражение лица молодого человека, усадил его, попросив мадам Руссо, хозяйку дома, чтобы к нему больше никого не пускали, затем подошел к незнакомому гостю, обнял его и спросил с нежным участием: «Что с вами?» Молодой человек рассказал о несчастной любви, и Д’Аламбер посоветовал ему как можно реже оставаться одному. «Но я совершенно один в Париже». — «Заходите чаще ко мне, я буду вас развлекать».

Когда Д’Аламбер умер, молодой человек (в то время, разумеется, уже немолодой) рассказал в журнале об этом странном посещении великого математика. «Если бы не он, — заканчивалось воспоминание, — я бы к вечеру утопился в Сене».

Юлия Лесйинас, как рассказывают ее современники, была некрасива, «с мелкими неопределенными чертами лица, обезображенного оспой». Но было в ней «что-то тонкое, изящное, благородное. Она была умна и держала себя с большим достоинством». Д’Аламбер ее полюбил. Может быть, любовь началась с сострадания? У Юлии была нелегкая жизнь, ее мать, великосветская женщина, отдала ее, «незаконнорожденную», на воспитание торговцу Леспинас, чье имя она и носила всю жизнь. Умирая, мать посвятила Юлию в тайну ее рождения, передала ей шкатулку с документами и ключи от конторки, где хранилось ее наследство. Но законнорожденные дети отобрали у Юлии и шкатулку, и ключи от конторки, и передали ей через лакея, чтобы она убиралась из дома. Она и вернулась в семью Леспинас. Потом ум и обаяние помогли ей выдвинуться, открыть салон. (В конце XVIII века салоны играли роль клубов.) В сущности, Леспинас была золушкой даже в те несколько лет, когда ее дом посещали самые умные и талантливые люди той эпохи — энциклопедисты.

Сострадание и нежность Д’Аламбера к ней были, по-видимому, особенно сильными, потому что и от него мать отреклась и даже более жестоко, чем от Леспинас. Через несколько часов после рождения (17 ноября 1717 года) он был найден полицией на ступенях маленькой церкви. Ребенок был настолько слаб, что комиссар полиции из жалости не отправил его в дом найденышей, а устроил в деревню к кормилице. Возможно, комиссаром руководила не одна жалость: он догадывался по дорогим пеленкам, что ребенка могут потом искать и его доброта будет вознаграждена. И действительно, хотя мать Д’Аламбера, писательница Тансень, хотела скрыть рождение сына, его отец, генерал Детуш, вернувшись в Париж, начал поиски, нашел ребенка, наградил комиссара полиции и определил сына к доброй мадам Руссо, заменившей ему мать. Д’Аламбер, как и Леспинас, был «незаконнорожденным», то есть союз их родителей не был освящен церковью, и поэтому «высшее общество» полагало их появление на свет безнравственным. Это было за несколько десятилетий до Великой французской революции 1789 года?