Узнавание

В дождь сидит с сыном дома: рассматривают в микроскоп капли воды из аквариума. Это рассматривание — игра. На что похожи микроорганизмы? На деревья… цветы… облака?

Однажды зимой он неделю не выходил вечерами из детского сада, потом, когда зажгли елку, совершилось чудо: она медленно вращалась вокруг собственной оси. Но это еще не все: Савин покрыл игрушки и лампы особым лаком, и елка, вращаясь, лунно, серебристо сияла — игрушечная микрогалактика.

И все же мне нелегко поставить рядом с его именем это слово — чудак… Я должен помедлить, подумать.

Что такое чудак? Открываю Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля, изданный в 1882 году. Читаю:

«Чудак, чудачка — человек странный, своеобычный, делающий все не по-людски, а по-своему, вопреки общему мненью и обыку».

То есть естественные условия жизни, формирующие определенные мнения, естествен «обык бытия» и странны, неестественны люди, поступающие вопреки всему этому. Сейчас на расстоянии почти ста лет (равных по емкости, быть может, десяти векам) старинное колоритное определение Даля, отразившее, бесспорно, глубоко горестный опыт народной жизни, воспринимается мной как печальное и неизбежное в том старом мире заблуждение. По нашим сегодняшним понятиям, все наоборот: естественными были как раз своеобычные и странные чудаки, а неестественными были условия жизни, неестественным был «обык», заставлявший людей думать, что то, что делает чудак, «не по-людски». Первым из русских писателей, кто остро почувствовал это, был Горький.

И после того как резко изменились жизнь, понятия о странном и нестранном, о естественном и неестественном, стало меняться и это слово; оно все больше утрачивает осудительные, иронические и даже невинно-шутейные оттенки.

В самом деле: что такое сегодня «чудак»? К сожалению, нет толкового словаря живого русского языка 70-х годов XX века, где бы давалось такое же исчерпывающее объяснение, как у Даля. Но дело, разумеется, не в словаре, а в наших новых этических критериях, в нашем новом жизненном опыте, в новом «обыке». Мы называем все чаще чудаками людей духовно красивых, деятельных и бескорыстных, не лишенных славных человеческих странностей, которые, возможно, завтра станут человеческой нормой. Но это, разумеется, не означает, что завтра чудаки исчезнут, появятся новые, более высокие точки отсчета «странностей» и «чудачеств».

Вот теперь я могу твердой рукой рядом с именем Сергея Кузьмича Савина, московского слесаря, астронома-любителя, написать такое непростое слово «чудак».