Специфика публичной речи

В общих чертах лектор, конечно, представляет себе, о чем будет говорить со слушателями. Но лекция ведь не беседа, а монолог, который надо построить по всем законам публичной речи. И в соответствии с этими законами начинается процесс осмысления материала.

Первое, с чего он начинает обдумывание всей стратегии лекции — это четкое формулирование основной цели выступления, определяющей ее стратегическое направление. Эта цель и сопряженные с ней задачи и сверхзадачи направляют мысли лектора в поисках наиболее целесообразной композиции, общего тона выступления, языковых средств. Все это осмысление общей структуры лекции происходит сначала во внутреннем монологе.

Первоначальный замысел высказывания, стимулированного задачей и рассчитанного на определенную аудиторию и речевую ситуацию, возникает во внутренней речи в самом общем виде: в отдельных словах, фразах, в каких-то образах, схемах. Наша внутренняя речь — это способ мышления, построенный весьма своеобразно. Иногда мы проговариваем свой монолог про себя. При большом волнении или необходимости что-то сформулировать более точно незаметно можем перейти на шепот или громкую речь (эти «размышления вслух» особенно свойственны детям, только налаживающим механизм построения фраз). При проговаривании мыслей во внутренней речи мы пользуемся «свернутыми фразами», иногда сжатыми до единого, но эмоционально наполненного слова, даже до междометия: «О!», «Да!», «Ну и ну!» и т.д.

Во внутренней речи мы можем вызвать к жизни образ, систему образов, сцену, серию кадров, «прокрутить» их как немой или озвученный фильм, участвуя в них в роли «закадрового голоса» или действующего лица. Возможности этих внутренних монологов очень широки и разнообразны, и так как мы сами в них и авторы, и актеры, и режиссеры, и зрители, то часто создается иллюзия полной ясности, легкости речи, а иногда даже «иллюзия наличия мыслей без языковой оболочки, свободной от материи языка»[43].

Но как только мы перестраиваем механизм внутренней речи на механизм устного, а тем более письменного монолога, так сразу же возникает множество трудностей, и то, что казалось таким ясным и бесспорно аргументированным, оказывается в речи туманным, расплывчатым, бездоказательным, нелогичным. В чем же дело? Прежде всего в том, что замысел, возникший во внутренней речи в весьма отвлеченном, абстрактном, а иногда в обобщенно-интуитивном виде, для устного или письменного монолога должен приобрести совсем иной вид. Этот замысел, или главная мысль высказывания, при интенсивной мыслительной работе оформляется в основной тезис — четкое, определенное положение в форме предложения или соединения нескольких предложений. Этот тезис мы можем или проговорить, или записать в нескольких вариантах, отрабатывая наиболее точную форму высказывания.