|
Информацию, которую приносит нам слух, наш мозг привык воспринимать целиком и глубинно перерабатывать. Иными словами, сознательная цензура в данном случае почти отсутствует, т. е. мы слышим все, но многое попросту не осознаем. Вот здесь, как говорится, и зарыта собака. Если что‑то и «впаивать», то только посредством слуховой подачи. Есть гарант, что информация достигнет глубин подсознания и там прочно закрепится. Теперь становится понятен ренессанс радиостанций (FM‑диапазона) в наше время, когда, казалось бы, телевидение и пресса напрочь потеснили своего архаичного конкурента. Чистый эфирный звук, безо всяких примесей иных информационных носителей оказался идеальным инструментом для рекламных целей. Звуковое внушение обладает высочайшей отдачей, поскольку действует как побуждение в скрытой латентной форме. И даже если глаза видят одно, а уши слышат совершенно противоположное – в итоге победят последние. Парадокс (лучше раз увидеть, чем сто раз услышать?), но в стратегическом плане именно так и происходит. Советская власть начала прочно закрепляться в умах обывателя именно благодаря радиоточкам, внедренным в каждое жилище. Вот уж где поистине было гениальнейшее пиар‑мероприятие! Сельские майданные радиорепродукторы во многих малых населенных пунктах до сих пор исправно несут свою службу коллективного пропагандиста. А почему бы и нет? Весь мир людей можно разделить на тех, кто говорит, и тех, кто слушает. От себя добавим: критическое отношение посредством зрения в данном случае устранено. Вторжение по звуковому каналу – это, как минимум, непрерывно долдонящая в уши информация, от которой ну никак нельзя отвертеться. Образно – громкоговоритель без выключателя. Хорошо, если можно уйти от проникающего сквозь черепную коробку звука. А если нет – тогда необходима целевая блокировка от бьющей по ушам информации. Если не можешь выключить звуковую точку – значит, выключи себя. Второй вариант весьма распространенного звукового вторжения – неосторожное использование ушных микрофонов для прослушивания звуковой информации и музыки, в обиходе – наушников. Дело ведь в том, что звуки мы воспринимаем вначале естественным локатором – ушной раковиной, представляющей собой хрящевой вырост, т. е. именно тем, что мы, собственно, и называем «ушами» (торчащими, большими, маленькими – неважно). Микрофон же, продуцирует звук, который непосредственно воздействует на барабанную перепонку, а далее – на среднее ухо (помните из школьной анатомии: молоточек, наковальню и стремечко). В этом случае естественность поступления звука серьезно нарушается – звуковое воздействие оказывается слишком концентрированным, локальным и очищенным от всяких посторонних примесей. Нечто похожее происходит, когда мы бросаем чудовищные дозы химически чистого сахара в кофе или чай. Дело обычно заканчивается диабетом. С ушами свой печальный финал – человек постепенно глохнет, делается невосприимчив к тонкому анализу поступающей информации и потихоньку «съезжает» на жесткую программу поведения. Никакой предупреждающей адаптации или способностей к предвидению уже не может быть. Человек в наушниках – начинающий терминатор (интересное слово – «терминатор», в переводе с лат. terminare – ограничивать, а означает границу света и тени на поверхности Луны, астероида или спутника планеты), поскольку для него доступны лишь простые и категоричные понятия и мотивировки. По сути, происходит жесткое и однозначное программирование путем прорыва на подсознание через слуховой канал. Мудры, ох, мудры были те, кто строил дорогостоящие с превосходной акустикой филармонии под «живой звук». Они стремились развивать свои внутренние способности, но уж никак не превращать себя в действующих автоматов. — 24 —
|