|
— С чем и поздравляю твоих коллег! Но и можно представить, какой это гемор. — Это огромный гемор для большой международной организации, которая должна с оглядкой на эти 23 языка все свои шаги соизмерять. А на постсоветском пространстве нет и не предвидится другого языка, который мог бы заменить русский в качестве языка общения между всеми народами. — Ну, прибалты между собою по-английски потихоньку осваиваются. — Насколько я знаю, латыши, литовцы и эстонцы на бытовом уровне, приезжая друг к другу и ходя по магазинам и ресторанам, тоже нередко пользуются русским. Здесь ещё такой момент: международные организации и корпорации, которые открывают свои офисы в прибалтийских государствах, помещают объявления о приёме на работу с условием обязательного знания русского языка. Поэтому русский в этих государствах стал опять конкурентоспособным. И владение им требуется для повышения карьерных шансов коренного населения. — На твой взгляд, зависит ли судьба русского языка напрямую от убывания русского населения на миллион в год (ведь еще неизвестно, как демографический нацпроект заработает)? Или это уже саморазвивающаяся структура? — Язык, еще раз повторяю, нельзя напрямую связывать ни с государством, ни с титульным населением — его носителем. Когда римляне как этнос уже исчезли, латынь еще тысячу лет оставалась основным языком Европы. И за это время дала начало целому ряду ныне существующих языков. Или, скажем, греческий, когда античная Греция давно уже прекратила свое существование как конгломерат государств, ещё долгое время был главным языком Византийской империи и сумел дожить до наших дней. — То есть язык — надгосударственная и наднациональная субстанция? — Скорее, внегосударственная и внеэтническая. — Так кто же все-таки руководит его путями? — Масоны. Ха-ха. — Однако перспектива попасть в постель к слону стоит не только перед национальными языками, но бывает, что и перед мировыми. Взять хотя бы Канаду, где жители провинции Квебек борются за его равноправие с английским и дело едва не доходило до государственного развода… — Страны двуязычные или многоязычные вызывают особый интерес, потому что сосуществование языков — это часто проблема и всегда своеобразие. Недавно я был в Бельгии, где, беседуя с франкоязычными бельгийскими коллегами, услышал такие сетования по поводу Канады: дескать, там два языка — английский и французский, но почти все франкофоны говорят по-английски, а из англоязычных канадцев мало кто изъясняется по-французски. Я сказал: «А не то же ли самое происходит в Бельгии, где два государственных языка: французский (валлонский) и нидерландский (фламандский)? Но почти все носители фламандского владеют французским, хотя редкий валлон говорит по-фламандски…» Моим собеседникам потребовалось несколько секунд внутреннего борения, чтобы признать: «Да, это действительно так». — 56 —
|