Учебник риторики. Тренировка речи с упражнениями

Эрлер: В больших массовых собраниях я привлекаю

210

также и публику, мыслящую глубоко. Но я не думаю, что я являюсь тем, кого можно назвать народным трибуном. В ранней молодости однажды в Берлине мне представи­лась возможность быть ведущим, когда на форуме моло­дежи выступал социал-демократический депутат рейхста­га Тони Сендер. Конечно, то, что я там сказал, было очень существенно и уместно. Но мой друг пришел ко мне и сказал: «Народным оратором тебе не быть!» На том и за­кончили обсуждение. Потом это мнение подтвердилось не совсем, поскольку со временем я вполне мог привлечь и большую аудиторию. Но думаю, это удавалось не с по­мощью бурных эмоций, вдохновения, а больше побуж­дением к совместному размышлению. Если я бываю за границей, я, естественно, выступаю с докладами. Или даже предлагаю в студенческой среде нечто вроде лек­ции, чтобы начать дискуссию. Совершенно очевидно, что это уже другой стиль речи. Но мои мероприятия, если до некоторой степени верить сообщениям прессы и тому эху, которое обычно приходит ко мне в письмах, всегда являются для слушателя некоей информацией, некоей гражданской агитацией, неким требованием. Конечно, при этом мотивом является стремление побудить его к совместному размышлению и к совместному действию. Но приступы воодушевления, по-моему, я до сих пор не

вызывал.

Гауе: Вы считаете фактом, что Вы, как Вы сказали сами, не стремились вызвать у слушателей приступ воодушев­ления; Вы считаете этот факт политическим недостатком?

Эрлер: Нет, я считаю его политическим преимуществом. Я нахожу, что в нашей стране было много фигур, вызывав­ших бурю восторга, но при этом терялся контроль над со­бой, а заодно и контроль над объектом восторга. Я нахожу, что лучше своих слушателей воспитывать таким образом, чтобы они сохраняли контроль над собой.

211

4.3 Общий опыт и размышления

4.3.1 Выступление оратора

«Трибуна является жестоким делом — там человек стоит голым, как во время приема солнечной ванны», пишет Тухольский. Зрители рассматривают внешность оратора очень критически, «под лупой». Неприлично выйти на сцену развязно, с болтающимся галстуком. Геб­бельс специально приходил на собрание на полчаса поз­днее, чтобы поднять напряжение; но я советую не под­ражать ему и в этом отношении. Не следует унижать слушателей.

Общая манера держаться — лучше подтянутая и тем не менее свободная. Не следует рассматривать потолок зала, как будто что-то не в порядке с люстрой. Мы дру­жески окидываем взглядом слушателей и наблюдаем их реакцию. По мимике и позам можно прочитать: сомне­ние, участие, согласие, неодобрение (наморщенный лоб, движения головы!)