|
Но, так или иначе, в обоих случаях мы имеем дело не с горизонтальной, как это кажется на первый взгляд, а с сагиттальной письменностью. (Сравните принцип состава предложения с игрой ребенка, который выбрав из горизонтали игрушку, заползает за нее и начинает толкать по сагиттали, уже от себя.) Проверьте себя. Раскройте любую книгу и убедитесь, что перед чтением первого же предложения все оно промелькнет перед вами подобно мимо проходящему поезду с вагонами-словами. Это говорит о том, что с еще не прочитанной строкой для европейца уже состоялось мимолетное знакомство, а у семита — нет. Как знать, может быть ради такого начального обзора, дающего возможность иметь некоторую самую общую предварительную информацию о предложении, и сложились существующие векторы европейского письма и чтения. С собственно горизонтальным проявлением письменности, как и с лишним доказательством того, что направление письма тесно связано с движением, мы можем судить и по написанию имен героев рядом с их изображением на древнегреческих гончарных изделиях. Характерно, что имя персонажа, чье движение направлено справа налево от зрителя, писалось в том же самом направлении и было тем схоже с семитским письмом. Т.е. процесс письма справа налево для древнего грека в определенных (зеркально-горизонтальных) случаях был так же правомочен, как и нынешний (слева направо) и еще не абстрагировался от двигательного акта. Похожее явление, связанное с естественностью движения против часовой стрелки, проявляется и в других случаях наблюдения человеком пространств, предназначенных для визуального творчества: сцены, полотна картины, киноэкрана... В каждое из них мы на микроуровне еле заметного сокращения мышц устремляемся, как бы «входим» справа налево. Еще В.Э.Мейерхольд заметил, что если поднять занавес, за которым открывается совершенно пустая сцена, то все зрители дружно начинают смотреть в левую от них кулису. Поэтому можно предположить, что в правом от нас и ближайшем к нам углу авансцены, картины или экрана — условный «вход» зрителя, а в левом ближайшем углу — наш «выход», т.е. зритель не только смотрит в левую кулису при пустой сцене, но как бы входит в сценическое пространство справа налево навстречу ожидаемому им здесь сценическому персонажу, чей вход соответственно в противоположном левом дальнем углу от зрителя. Часто можно встретить мнение, что естественность движения в визуальной композиции максимально проявляется в направлении слева направо. Обычно это привязывают к традиции европейского письма. Но с учетом уже сказанного, становится ясно, что такое направление движения строится как встречное по отношению к зрителю, и его траектория в пространстве визуального искусства у араба и китайца та же, что и у нас. Подтверждение сказанному можно будет найти далее в конспекте работы Н.Тарабукина о значении диагоналей в изобразительном искусстве, особенно в той его части, где рассказывается о диагонали входа. Теперь же проследим цепочку формирования у взрослых комплекса ассоциаций, связанных с понятиями право и лево. — 72 —
|