Внеречевое общение в жизни и в искусстве. Азбука молчания

Сагиттальный обзор

Как известно, угол зрения человека равен 120°. Стрелки часов, например, расположены под таким углом ровно в 4 часа. Это означает, что в каждый момент времени любой из нас видит только 1/3 окружаю­щего пространства. Два собеседника, стоящих лицом друг к другу, соответственно видят вместе только 2/3 этого же пространства. Ес­ли представить часы с четырьмя стрелками, то одна пара их в этом случае укажет на 4 часа, а другая — на 8 часов 20 минут. И только для трех человек пространство их непосредственного общения (угол третьего — 11 часов 40 минут) в совокупности лишено terra incognita. При этом должно быть выполнено одно условие: все должны стоять лицом друг к другу так, чтобы их плечи совпадали со сторонами во­ображаемого равностороннего треугольника.

Мы не будем здесь обращаться к ситуации, когда:

«Лицом к лицу

Лица не увидать.

Большое видится на расстоянье».

(Здесь все, сказанное С.А.Есениным, замечательно афористично и верно. Разве только третья строка не имеет никакого отношения к первым двум.)

Не в этом ли атоме объективно-всесторонней информированно­сти при общении кроется тяга интеллекта к философской триаде? Не потому ли Дон Кихот и Санчо Панса, Дон Гуан и Лепорелло,

Остап Бендер и Воробьянинов, Пантагрюэль и Панург, Хлестаков и Осип, и многие, многие другие все время находятся в поисках третьего персонажа, а когда находят — «все тут и начинается»? Имен­но на треугольнике базируется композиционное ядро и во всех ви­зуальных видах искусства.

Рассмотрим самый распространенный случай непосредственно­го общения людей, обращенных друг к другу.

«Когда я созерцаю цельного человека, находящегося вне и про­тив меня, наши конкретные действительно переживаемые кругозо­ры не совпадают. Ведь в каждый момент... я всегда буду видеть и знать нечто, чего он [созерцаемый мной человек] со своего места вне и против меня видеть не может... мир за его спиной, целый ряд предметов и отношений, которые при том или ином взаимоотноше­нии нашем доступны мне и не доступны ему. Когда мы глядим друг на друга, два разных мира отражаются в зрачках наших глаз. Мож­но, приняв соответствующее положение, свести к минимуму это раз­личие кругозоров, но нужно слиться воедино, стать одним челове­ком, чтобы вовсе его уничтожить.

Этот всегда наличный по отношению ко всякому другому чело­веку избыток моего видения, Знания, обладания обусловлен един­ственностью и незаместимостью моего места в мире: ведь на этом месте в это время в данной совокупности обстоятельств я единст­венный нахожусь — все другие люди вне меня» [2].