Внеречевое общение в жизни и в искусстве. Азбука молчания

1 Здесь следует отметить не вполне удачное слово «наравне», обозначающее нулевую точку между верхом и низом. Ведь наравне могут быть и люди, одновременно пристроенные к друг к другу сверху или снизу. Быть может, здесь уместнее было бы слово «партнерски»?

Любовь, внимание, заинтересованность в партнере вообще, и часто вопреки соотношению сил, ведут к "пристройке снизу". В некоторых семьях "культ ребенка" выражается, в частности, в том, что взрослые пристраиваются к нему "снизу". Кстати говоря, резуль­татом этого оказывается ложное представление ребенка о своих пра­вах и достоинствах, что делает его избалованным и неприспособ­ленным к жизни.

И наоборот, самый скромный, робкий или зависимый человек принадлежащих обстоятельствах будет пристраиваться "сверху" для воздействия на самого сильного или наглого партнера... Ярким при­мером "пристройки снизу" может служить фигура папы Сикста в Сикстинской мадонне Рафаэля.

...В русской жанровой и исторической живописи XIX века об­разцов "пристроек" самого разнообразного характера множество. Хо­рошие примеры "пристроек снизу": Юшанов — "Проводы началь­ника", Федотов — "Разборчивая невеста"; "пристроек сверху": Федотов — "Свежий кавалер", Перов — "Приезд гувернантки в ку­печеский дом", Репин — "Отказ от исповеди", Ге — "Что есть исти­на?" (фигура Пилата), Суриков — "Утро стрелецкой казни" (фигу­ра Петра I)...

В характере "пристройки" находят себе отражение внутренний мир человека — и его прошлый жизненный опыт, и то, как он вос­принимает и оценивает наличные окружающие его обстоятельства.

Пристройка "снизу" есть пристройка снизу, между прочим, и в буквальном смысле слова — чтобы поймать взгляд партнера, чтобы видеть его глаза, удобнее смотреть на партнера несколько снизу вверх. Таким образом, пристройка "снизу" связана с мускульной тен­денцией "быть ниже" партнера» [15].

Кроме пристроек «сверху» и «снизу», П.М.Ершов выделил и при­стройку «наравне», которая, по его мнению, «...характеризуется со­ответственно мышечной освобожденностыо, или даже — разболтан­ностью, небрежностью». Иллюстрирует свою мысль П.М.Ершов на примере рассказа А.П.Чехова «Толстый и тонкий». «Нетрудно уви­деть, — пишет П.М.Ершов, — как "пристройка наравне", после того как "тонкий" оценил общественное положение "толстого", смени­лась "пристройкой снизу"...».

«Тонкий вдруг побледнел, окаменел, но скоро лицо его искриви­лось во все стороны широчайшей улыбкой; казалось, что от лица и глаз его посыпались искры. Сам он съежился, сгорбился, сузился... Его чемодан, узлы, картонки съежились, поморщились...».