Этнопсихология

Норманистская точка зрения также остается достаточно пред­ставительной в нашей археологии и лингвистике. Ее придержива­ются, в частности, археологи Д.А. Мачинский, Г.С. Лебедев, к ней склонялся в последние годы жизни М.И. Артамонов, к ней близок лингвист Г.А. Хабургаев. Многие лингвисты и историки, не считая русов норманнами (германцами-скандинавами), тем не менее при­знают значительную роль скандинавов в образовании Древнерус­ского государства, как раз исходя из данных, касающихся именно русов. Особенно часто такого рода подмены встречаются в общих работах или же в обзорах, имеющих целью отыскание следов пре­бывания скандинавов на территории Восточной Европы. Именно «русские» названия порогов и имена князей и дружинников «рбда русского» более всего служат убеждению в существовании «нор­маннского периода» в истории Руси. В этом, как правило, ограни­чиваются отысканием чего-то похожего в Скандинавии, игнорируя более двух столетий назад высказанное меткое замечание М.В. Ло­моносова: «На скандинавском языке не имеют сии имена никакого знаменования».

В.Д. Иванов примыкает в целом к концепции Б.А. Рыбакова. Помещая русов на реке Роси, Б.А. Рыбаков как бы включает их в историю славянства на этой территории. Но он отмечает и особен­ности выделяемой им области в материальной культуре, особенно­сти, которые могут иметь и этническое значение. Речь идет прежде всего о составе предметов Мартыновского клада, который и опре­деляется как «древности русов». Пальчатые фибулы, поясные на­боры и некоторые другие найденные там предметы не имеют ме­стных корней, но широко представлены в Подунавье вплоть до Ад­риатики, где они, по-видимому, первоначально и появляются. Ду­найские элементы прослеживаются и в культуре населения, поя­вившегося в конце V в. в восточном Крыму и на Таманском полу­острове, то есть там, где позднее византийские источники зафик­сируют росов.

Вопрос о славянской прародине сложен потому, что неизвест­но, с какого времени начинать. Вопрос о начале Руси еще сложнее, потому что нет уверенности в знании языка этого племени. А ис­точники дают столько различных «Русий», что среди них легко рас­теряться и затеряться. Только в Прибалтике упоминаются четыре Руси: остров Рюген, устье реки Неман, побережье Рижского залива и западная часть Эстонии (Роталия-Руссия) с островами Эзель и Даго. В Восточной Европе имя «Русь», помимо Поднепровья, свя­зывается с Прикарпатьем, Приазовьем и Прикаспием. Недавно Б.А. Рыбаков обратил внимание на сведения о Руси в устье Дуная. Область «Рузика» входила в состав Вандальского королевства в Северной Африке. И едва ли не самая важная «Русь» помещалась в Подунавье. В Х-ХШ вв. здесь упоминается Ругия, Рутения, Руссия, Рутегская марка, Рутония. Во всех случаях, очевидно, речь идет об одном и том же районе, каковым мог быть только известный по источникам V-VIII вв. Ругиланд или Ругия. Располагалась Ругия-Рутения на территории нынешней Австрии и северных районов Югославии, то есть именно там, откуда «Повесть временных лет» выводит полян-русь и всех славян. Возможно, ответвлением этой Руси явились два княжества «Русь» (Рейс и Рейсланд, то есть Рус­ская земля) на границе Тюрингии и Саксонии. Об этих княжествах, пожалуй, мало кто и слышал. А они известны источникам, по край­ней мере, с XIII в. вплоть до 1920 г., когда были упразднены. Сами «русские» князья, владевшие этими землями, догадывались о какой-то связи с восточной Россией, но не знали, в чем она заключалась.