|
щих индексов. Эти изменения указывают на тенденцию отличий мощностей медленных ритмов ЭЭГ у «ликвидаторов» по сравнению с контрольной группой. Природа отмеченных эффектов может дать ценную информацию о реальных механизмах, которые страдают при радиационном влиянии в процессе жизнедеятельности человека. Типологический смысл обнаруженных сдвигов связан с возможностью генерализованных и локальных влияний неспецифической активности на мозг в целом и на формально-динамическую сторону поведения [28, 74, 159 и др.]. Подавление медленных (альфа-, тета-2) ритмов и появление или усиление быстрых (бета) колебаний, как известно, служат индикатором реакции активации (arousal) [159 и др.], связанной с процессами внимания, ориентировочного рефлекса и соотносящейся с тонусом нейронных ансамблей. Интенсификация таких влияний, ярко выраженная у лиц, живущих при малых, но продолжительных воздействиях радиационных факторов, ведет к повышению тонуса нервной системы, сказываясь на усилении ее чувствительности, компенсируемой увеличением показателей интровер-тированности («уход» в себя), импульсивности [см. обзор — 406]. Подтверждение таких взаимосвязей получено в ходе изучения радиационных поражений головного мозга. В различные сроки после облучения повышается истощаемость нервных процессов, в частности сказывающаяся на феномене прерывистости в появлении фосфена, извращенной реакции на корковые стимуляторы, такие, как кофеин, фенамин. Данный синдром квалифицируется как ослабление нервной системы (снижение функциональной выносливости, работоспособности организма [28, 106, 108], проявляясь в уменьшении эргичности на фоне подъема ней-ротизма. К анализу выявленных нарушений следует привлечь данные ряда исследований, свидетельствующих о наличии у активного субъекта деятельности компенсаторных способов преодоления тех недостатков, которые ситуативно проявляются в зависимости от уровня силы-чувствительности нервной системы [26, 28, 106, 143 и др.]. В этой связи, например, показаны возможности подобных компенсаций с помощью индивидуальных стилей деятельности и стратегий поведения, подбора сопряженных с природными задатками условий жизнедеятельности, способов обработки информации, организации высших психических функций в ходе развития субъектно-субъектных и субъектно-объектных взаимодействий [8, 41, 45, 56, 60 и др.]. Эти сведения дают некоторую надежду направленно конструировать индивидуализированный контур регуляции деятельности у лиц, пострадавших от аварии на ЧАЭС. С его помощью возможно создание оптимальных для жизнедеятельности человека новых внутренних и внешних условий взаимодействия с миром. Конечно же, это требует больших усилий психологов — 143 —
|